– Хватит трепаться, – прекратил болтовню о нескромном Витя, и протянул Аматову листок, на котором что-то расписывал. – Ринат, смотри, что я насчитал. Разделяемся на два отряда – две центурии. Работаем гранатами. Гоним на минные полянки, не до полей нам. Главное, наводим ужас. Имеем в запасе сотню из пары десятков амазонок и абордажников снимем с каракк. Делаем мощную засаду, скрытную, ударим по отступающим, по убегающим. И потом садимся наглам на хвост. Беспощадно. Жжем. Взрываем. Семь тысяч человек, это две тысячи гранат. Я об одном прошу – основной удар нанести у реки. Трофейщики работают в полном доспехе. Там барахла будет пара тонн. По реке хоть довезти до Плима можно без труда, а не ломать спины парнишкам.
– Есть две реки, – сразу указал ему на карте Ринат. – Выбирай: Илм ближе, до него восемнадцать километров от нас. Эрм дальше – двадцать пять километров. Семь километров разница.
– Да мне даже десять километров без разницы. Полмили – плюс-минус полчаса погоды не сделают. Ты по местности смотри, где засаду удобней строить.
– Тогда у моста через Илм. Потом, отступившие, в деревушке у Эрмбриджа задержатся. Мы их и там причешем гранатами. Пусть никто не уйдет обиженным.
– Англичане с какого перепоя обижаться должны? – не понял его Зубриков.
– Леша, да я об этих придурках даже не думаю. Вдруг ты обидишься, что мало гранатами пошвырялся! Нам такого безобразия не надо, обиженный Зубриков это хуже геморроя.
– Кстати, Лешка, – вдруг повернулся к нему Павлов. – А ты о какой королеве думы думаешь?
– О Катюше, – широко улыбнулся Зубриков, и пояснил. – О Катрин. Катеньке Валуа. Вдове Генриха пятого. Я ее видел с этим Тюдором в Аква Сулисе, когда гонял в древние римские бани. Она классная, молодая еще! Ей всего двадцать три года, симпотная девочка. И носик у нее прикольный, совсем не портит. Парни какие там бани! Я сразу прошу, Бас, городок этот – не трогаем, культурное наследие.
* * *
"На этих опустошенных полях, пройдя крещение огнем", они узнают, что значит бросить вызов атлантам – я рад, что они мне не братья по оружию, – улыбнулся Костя осматривая небольшую равнину. По равнине, на восток, пролегала старая римская дорога, "Эксетерская дорога", дорога к самому крупному городу этого района Англии… три недели назад он был таковым.
Две центцрии – две сотни легионеров – усиленные всеми минерами, и несколькими десятками амазонок и абордажников стояли перед долинкой, на берегу реки Илм, оставив ее за спиной. За спиной оставался Плим, замок Плим, от города ничего не осталось. На несколько сотен метров вокруг замка все постройки были обобраны и разобраны, все было свалено в груду на дальнем северном берегу реки Тамар – воняло вся груда просто омерзительно, и воняла она пару недель. За это время легионеры возвели новые, мощные и крепкие стены для замка – никаких стен огораживающих донжон – голое, насквозь просматриваемое пространство вокруг на несколько сотен метров было лучшими стенами для Плима, и, конечно же, люди. Которые отвлекались от стройки, чтобы рыть ров, выходить в дозоры – уже более сотни отрубленных голов на деревянных кольях служили предупреждающими знаками – межевыми требованиями – посторонним вход воспрещен. Корнуольцы не лезли, лезли англичане. Очень скоро ручеек шпионов и соглядатаев иссяк.
