Этим персонажам я благодарна за то, что они делали для меня не бессмысленным написание заказных романов. Плевать на майора Пронюшкина! Пусть он присутствует сугубо потому, что необходим Двудомскому, Хоттабычу, массовому читателю… Моя цель — рассказать занимательную историю, которая останется занимательной даже для тех, кто отродясь не слыхал о майоре Пронюшкине. Чтобы увлечь других, эта история должна в первую очередь увлечь меня. А меня увлекают те истории, в которых действуют не големы, слепленные из глины газетно-массовых представлений, а люди.
Ведь написание заказных романов, как и вообще писательство — это в значительной степени игра. И хотя в играх литературных негров преобладает подневольный компонент, но есть и вольный. Без него никто, ни за какие деньги не согласился бы на эту работу. Потому что человек пишущий обязан получать от своей работы помимо денег нематериальное вознаграждение: чувство творца миров, осознание, что созданное им «хорошо весьма» — или, по крайней мере, вполне достойно. Тот, кто изначально отказывает себе в этом чувстве, настраиваясь на голую халтуру, быстро иссякнет или совсем ничего не сможет написать.
Но — читатель?.. Когда я задумывалась о том, какие люди читают моё литнегритянское творчество, то против воли начинала смущаться. Всё-таки занятие это не совсем честное — попросту обман населения… Да, работа гострайтера всегда сопряжена с обманом, но этот обман может быть минимальным. Допустим, политик, спортсмен, актёр или просто человек с необычной биографией хочет написать мемуары, а литературных способностей нет. В таком случае на помощь придёт литобработчик — фактически тот же литнегр, — который, записав воспоминания этой яркой личности на диктофон, обработает их и представит в удобочитаемом виде. Естественно, на обложке будет значиться имя яркой личности, но это и понятно: читатель не ищет изысков стиля, он жаждет узнать изнутри о жизни персонажа, которого постоянно видит на телеэкране… Пишут же спичрайтеры государственным деятелям речи? Ну, не может один человек уметь всё! И если ты купил книгу, подписанную именем политика и содержащую подлинные воспоминания политика, значит, он получил, что хотел.
Однако я занималась кое-чем другим. Я должна была писать вещи не документальные, а художественные, пусть даже маловысокохудожественные; создавать литературу, пусть даже её мусорную часть. А для этой части литературы личность автора тесно, проникновенно слита с текстом — по крайней мере, так привыкли думать читающие люди, так и я когда-то думала. Как же мне с этим быть — мне, которой долго приходится собираться с силами, чтобы выдавить из себя даже мелкую, даже из вежливости бытовую ложь? Чтобы подыскать моральное обоснование, пришлось вернуться в прошлое.
