Эту самую пломбу те же самые сотрудники порвали, когда меньше чем через неделю я снова принесла ноутбук в ремонт. С той же самой проблемой. С той разницей, что ремонт получился более долгим: я успела погулять по зоопарку и увидеть жирафа. А кроме того купила сумку из кожзаменителя под ноутбук: шестое чувство подсказывало, что возить мне его еще не перевозить.
— А почему пломба повреждена? — торжествующе спросили фирмачи, когда шестое чувство реализовалось, экран стал белым без возможности добыть информацию на дискету, а я снова объявилась в офисе возле зоопарка.
— Вы же сами в прошлый раз и повредили! — ответила я со всей возможной злобностью.
Прочитав по моему лицу, что денег за ремонт стребовать не удастся, труженики подержанного фронта вздохнули и попросили оставить машинку на неделю. Поскольку тогда уже моя повседневная работа снова переместилась за большой компьютер (страх перед исчезновением текста на экране возобладал над болью в спине), это известие не вызвало скорби. Неделя так неделя. Главное, чтобы все как следует заработало.
На обратном пути в опустевшую сумку я загрузила два пакета кефира и пачку макарон.
По истечении недели сотрудники фирмы вынесли мне ноутбук как именинный торт:
— Матрицу заменили! Теперь, считайте, новый.
Если в этом и содержался упрек, я предпочла его проигнорировать. Мне очень хотелось надеяться, что теперь-то я наконец получу средство для работы. Каким-то кривым образом у меня с ним связывалась успешность литнегритянской работы вообще… Иногда подвержена я суевериям, что поделать! Из суеверия же я не пошла обратно к метро «Краснопресненская» прежним путем, а, чтобы сломать дурную закономерность, протопала до самого Садового кольца и села на троллейбус «Б» — по счастью полупустой, и даже нашлось место у окна. И, погрузившись в затягивающий ритм, из-за которого я так люблю поездки на наземном транспорте, отмечая, что за время ремонтов ноутбука листья успели пожелтеть, я вдруг осознала, что сентябрь уже перевалил за середину, а я не испытываю осенней тоски, казавшейся неизбежной, как для кого-то другого сезонная аллергия.
Неужели? Я привыкла, что в начале каждой осени с меня сдирают кожу и по обнажившимся нервным окончаниям хлещут дожди и ветра. Началось это в школьные годы, когда конец августа уже грозил ограничением возможности читать что хочется, запахами школьной столовой и туалетов с открытыми кабинками, тупостями одоклассников и придирками учительниц. В студенчестве это чуть-чуть угасло, сметаемое ежеосенней радостью встречи с одногруппниками, зато возобновилось, когда я стала уже не учиться, а учить. А вот сейчас тоски нет. Ее нет! Есть совершенно конкретные волнения, связанные с ноутбуком, с тем, успею ли я в срок и качественно закончить заказной роман — но это ведь совсем не то.
