Судя по лучистым огонькам в глазах впиваться мне в шею он не планировал, и высасывать мою кровь тоже, а значит можно уже заканчивать стоять столбом.
— Благодарю. Это очень мило с вашей стороны, вызваться проводить девушку до дома, в столь позднее время.
— Так уж сложилось, что я больше никуда не тороплюсь, и с легкостью могу позволить себе такую ответственную миссию.
Не ответив, я позволила мужчине вести себя и стараясь попасть в широкий шаг последовала за ним, ровно в том направлении в котором и планировала.
— Что вы делаете так поздно на улице, Кэтрин? Неужели вас не учили приходить домой засветло, чтобы с вами, не дай бог, ничего не случилось? — продолжая сверкать как начищенный котелок, спросил он, и мне послышалась подоплека.
— Учили. Но иногда обстоятельства складываются не в вашу пользу, и не выходит следовать всем правилам безукоризненно, господин…
— Эрик. Эрик Де-Норд.
— Господин Де-Норд.
— Можешь смело звать меня по имени, Кэтрин. К своему стыду, я уже переступил порог вежливости, обращаясь к тебе по имени.
— Это не означает, что я повторю вашу ошибку.
Он негромко рассмеялся, и замолчал, думая о чем-то своем.
К крылечку моего дома мы подошли спустя несколько минут, и остановившись в пороге, я убрала руку с локтя мужчины, неловко замявшись.
— Благодарю вас, господин Де-Норд. Было приятно с вами познакомиться.
— Не так быстро, Кэтрин, — сильные пальцы сомкнулись на моем запястье, и я вновь вздрогнула, сбиваясь со счета в который раз сердечко испуганно стукнуло. — А как же моя награда?
— Награда?
— Конечно. Я хотел бы считать это подвигом — проводить до дома хрупкую девушку и не выпить ее в той же темной подворотне. Разве не успех? Свою награду я вполне заслужил.
— Простите, но у меня нет денег, едва ли наберется двадцать унтов, — промямлила я, даже не пытаясь вырваться.
Пальцы словно наручники сомкнулись на руке и сжали так крепко, что я скорее бы руку себе оторвала, чем выдрала ее из этой хватке.
— Не обижайте меня, Кэтрин. Деньги — это не то, в чем я нуждаюсь, уверяю вас.
— Что же вам тогда нужно?
— Поцелуй, — не скрывая нахального блеска леденистых глаз, свободной рукой он снял шляпу, демонстрируя белокурую шевелюру.
Интересно…
Блондин, значит северянин. Привыкший к холоду, упрямый и гордый народ. Сколько ему лет, интересно? Сотня? Две? Пять?
— Хватит так смотреть на меня, или я перестану держать себя в руках.
— Что? Я не…
— Поцелуй, Кэтрин. Один невинный поцелуй, и я оставлю тебя в покое. На какое-то время, — уклончиво ответил он, подгоняя меня к решению.
