Взрыв. Мокрая глина со щебнем лениво поднимается в воздух и тяжело падает обратно. Мастер подскакивает к месту взрыва, смотрит вниз и сожалеюще цокает языком. Не получилось, надо еще раз. Все дело — в огромных и тяжелых камнях. Пройдя полметра верхнего грунта насыпного террикона, мы утыкаемся в камни. Тяжелые, грязные, мокрые, — они равнодушно лежат в ямах. Логично, это же террикон, состоящий из камня. Полметра в диаметре, метр. Как их вытащить? Никак. Переносить блиндаж нет смысла — на новом месте тоже будут камни. И тогда мы открываем НЗ. НЗ — это ящики с тротилом. История возникновения этих ящиков зимой во владениях нашей роты смешна, забавна и абсолютна… типична?
Была закладка. Недалеко от КПВВ. Зеленый военный ящик, в нем — килограммов восемьдесят тротила, красных брусков, похожих на хозяйственное мыло, по двести и четыреста грамм. Взяли мы его… Нашли. Просто нашли. И о находке по-честному доложили в штаб.
Когда ящик на бусике привезли к кунгу и все собрались посмотреть, я достал пустые ящики из-под ЛПС, которые приготовил для изготовления полок в кунге, и переложил в них немножко красных брусков. Совсем чуть-чуть. И еще выложил четыре четырехсотграммовые шашки в отдельный пакетик и засунул под койку. Я служил в армии уже полгода и поэтому сценарий дальнейшего знал. Осталось килограммов пятнадцать, которые мы торжественно вручили приехавшему замкомбата.
— Это ж не все. Шо ты себе замутил? — посмотрел на меня замкомбата с хитрым прищуром.
— Ничо, вот вам крест. Православный, — я размашисто перекрестился и уставился в глаза товарищу майору кристальным взглядом честного пехотинца.
Вася засмеялся.
— Мартин, не гони мне. Я знаю, что заначил. Ну, вот нафига он тебе? Давай, — замкомбата не впечатлился. Логично. Я бы и сам себе не поверил.
— Ладно, товарищ майор, — я насупился и сожалеюще поковырял землю носком рыжего ботинка. — Все-то вы знаете, везде-то вы… Вам — отдам. Другого бы нахер послал, а вам — отдам.
— То-то же, — улыбнулся майор, пока я, всей фигурой выражая печальное сожаление, с кряхтением доставал пакетик из-под койки. — Молодец.
В оружейке остались лежать пять ящиков, набитых тротилом. Вчера я привез их на новую позицию. Берутся две четырехсотграммовые шашки, плотно сматываются… чем-то, что под руку попалось. Потом путь юного сапёра лежит в царство механов, где угрозами, лестью и шантажом добывается сверло «на десять». Или «на одиннадцать». Этим сверлом в одной из шашек расширяется отверстие под детонатор, в которое вставляется обычный гранатный УЗРГМ с отломанной чекой. К кольцу привязывается провод со связистской катушки, непонятными путями попавшей в нашу роту еще до меня. Под камнем выкапывается ямка, в нее запихивается этот самодельный фугас и забутовывается камнем. Все расходятся на пару десятков метров и начинают курить, с интересом поглядывая в яму. Мастер на всех ругается, чтобы прятались, но никто его не слушает. Рывок «до характерного щелчка» — и есть надежда, что через четыре секунды полутонный камень расколется на несколько частей. Если не получилось — повторить «до достижения положительного эффекта».
