Сама клетка стояла в громадном помещении, заполненном подобными конструкциями самых разных форм и размеров. Даже под потолком и на стенах висели. Причём, людей я в них не увидел. Каких только уродов тут не было, а вот своих соотечественников заметить не получилось.
В помещении стояла кошмарная вонь. Слышались тихие разговоры на неведомых языках, стоны и рык. Всюду царил полумрак — источниками света являлись бледные шары, висящие в воздухе без опор и проводов… Обстановка ничего радостного не предвещала.
Спустя несколько часов, в течении которых я изучал окружающих и пытался в незатихающем гомоне услышать слова известных мне языков, появились здешние хозяева. Всё те же зелёные доспехи и мечи… Разве что шлемов не было.
В глаза сразу же бросилась их внешность. Почти люди. Причём, слово "почти" играет ключевую роль. Уши куда длиннее человеческих, прижаты к череву и заострены сверху. Зрачки вертикальные, а зубы больше подходят вампирам из книг характерного жанра — верхние и нижние клыки крупнее человеческих. Вместо четырёх верхних и нижних резцов, их только по одной паре. Вторые две пары — дополнительные клыки, хотя и меньшего размера. Кожа бледная, хотя губы не синюшного цвета, иначе бы точно принял за оживших персонажей Брема Стокера.
Благодаря отсутствию перчаток мне удалось увидеть и руки. Вместо пяти пальцев имелось четыре. Когти больше смахивают на звериные — длинные, чуть загнутые, тёмные и плотные. Подозреваю, ими можно и убить, при должной сноровке.
Кожа, если это она, оказалась светлой. Можно сказать, что местные хозяева бледные, аки только отштукатуренная стена. Если бы не гримаса презрения и отвращения на лицах, то я решил бы, что это персонажи Толкиена. Да вот беда — клетка, цепи и кандалы явно говорят о том, что эти остроухие уроды ни добротой, ни человеколюбием не отличаются. Да и судьба Лены наводит на печальные мысли.
Девушку мне было искренне жаль. На фоне остальных, она вызывада уважение своей искренностью и желанием пробиттсяя вверх. Не всплыть, подобно некоторым эстрадным артистам, а проложить свой собственный путь и остаться личностью. Юная и жизнерадостная, умная и красивая…
Почувствовав как к горлу подступил комок, я постарался взять себя в руки и успокоиться. Получалось плохо. Горечь и тоска сменились другим чувством — яростью. Именно она позволила мне выжить на войне. И именно она дала мне возможность стать своим среди тех, кто "держит" бизнес в городе. Только благодаря этому чувству я не сломался за эти годы — оно давало мне силы, заставляло двигаться, идти вперёд…
