Среди редких (возможно, иранских) жреческих титулов мы находим также «симпозиарха», или ведущего религиозные пиры. За ним следовали многочисленная свита и помощники. Во время таких праздников как богами, так и смертными потреблялось много вина, а в важной надписи жреца-симпозиарха хвастливо отмечается, что во время одной из таких трапез подавали старое (возможно, местное, не импортное) вино. Это подтверждает, что в древности в Пальмире было развитое сельское хозяйство. Из пальмирского тарифа и по тессерам нам известно, что оливковое масло помимо вина, ячменя, овощей, фиг тоже было местным продуктом. Нет сомнений, что принимавшие участие в этих священных трапезах получали глиняные «жетоны» наподобие тех, какие в большом количестве были найдены среди руин и, похоже, дают нам довольно четкую картину социальной и религиозной жизни. Многие из них содержат надписи, касающиеся жрецов Бела или других богов. Священные трапезы устраивали не только в честь богов. Таковы были верования пальмирцев; возможно, что их единственным заимствованием у греков было то, что умершие становились членом сонма богов, героев и полубогов. В соответствии с этими верованиями умерших представляли как обожествленных героев, возлежащими на богатых лежанках и одетыми в прекрасные одеяния.
В их честь устраивали погребальные трапезы и предполагалось, что они тоже принимают участие в них. Некоторые из этих глиняных жетонов были, конечно, билетами на заупокойные трапезы, распределявшимися среди приглашенных — живых членов семьи покойного, членов его рода или религиозного объединения (thiasos), к которому он принадлежал.
Интересно, когда эта идея возникла в Пальмире? Вопрос сложен и запутан. Я не могу его здесь рассмотреть. Тем не менее могу отметить, что и в парфянской Месопотамии богов и обожествленных умерших изображали возлежащими на лежанках; это могло быть данью греческому влиянию на религиозные идеи жителей Месопотамии.
Структура большой семьи пальмирских богов и богинь так же сложна, как структура населения и жречества. Во многих храмах Бел был главным. К нему и Баал Шамину (оба — боги наземного мира и оба по-гречески обозначались именем Зевс) прибавлялись боги Солнца и Луны, которых звали Яхрибол и Агрибол (см. рис. XX). Возможно, что в большом храме поклонялись Белу, Яхриболу и Агриболу как триаде. Иногда к этой триаде присоединялся четвертый или даже пятый член. Мы находим изображения таких групп из трех или четырех богов на пальмирских рельефах и тессерах. Возможно, что из трех или четырех богов триады два были не вавилонскими, а местными богами, Яхриболом и Агриболом. В римский период великий Баал Шамин превратился в соперника Бела, которого называли или, точнее, описывали в сотнях посвящений как «освященного в вечности, хорошего и милосердного», и мы можем полагать, что он был сирийским дополнением пальмир-ского пантеона. Любопытна фигура Малакбела — «вестника Бела», посланника и небольшого
