За столик к свету слабому присел он и читал,
Запутанные буковки прилежно разбирал.
Запутанные буковки, листочек небольшой…
И — уронил головушку, охваченный тоской.
«Старушка мать несчастная пишет мне сама,
Что там зима ненастная, жестокая зима.
И некому ей, старенькой, наколоть дровец,
Ведь сын ее единственный — цесарский стрелец».
И он взметнулся пламенем, как птица, полетел,
Так быстро, что догнать его и ветер не сумел.
Летел с такою силою, чтобы в краю родном
Спасти старушку милую, согреть родимый дом.
