— Но мы ведь на это и рассчитывали. Что они отвлекут внимание от Фиделя и Маркуса — истинных главарей мятежником, — произнесла Ольга.
— Я на это не рассчитывал! Я рассчитывал на то, что мы Совет блоков создадим, а не будем в тюрьме ждать своей очереди на казнь! — воскликнул Тони.
Двухметровый чернокожий бывший командир бывшей Теслы с белесыми шрамами, называемыми фигурами Лихтенберга, нервно зашагал по камере.
— Теперь и разницы нет, что Маркус с Фиделем живы. Мы-то здесь! А мы единственный боевой отряд на стороне мятежников! — вставила Хай Лин.
— Бывший боевой отряд, — напомнил Ноа. Бывший командир отряда Бодхи, чье тело разрисовано надписями на санскрите.
— Что с Долбалаланией? — спросил Тормунд, возвращаясь к Каришке.
— К Алании приставили охрану, ее никуда не выпускают из спального отсека, кроме как на работу, — лепетал тонкий голосок.
— Пусть там и сидит!
— Она спрашивает, что нам делать дальше?
Тормунд некоторое время молчал: брови нахмурены, губы поджаты, глаза бегают из стороны в сторону. Наконец-то его безумие начинало уступать животному страху перед собственной смертью. Они все чуют, что им осталось недолго. Все, кто заперт в этом ряду клеток, чувствуют приближение кончины.
— Пусть не высовывается. Надо подождать хотя бы пару дней. Потом посмотрим.
Каришка тяжело вздохнула. Девочка соображала быстро и развивалась не по годам, особенно в нынешних условиях.
— Теперь давай, дуй отсюда! И чтоб осторожно! — наказал Тормунд и потеребил девчонку по макушке.
— Ты же вернешься к нам? — вдруг пролепетала девочка.
Тормунд замялся. Остальные в камерах притихли.
— Ты обещал защищать нас. Ты ведь сдержишь обещание? — снова прошептала девочка.
Тормунд ухмыльнулся.
— Конечно! Вот только придумаю способ пройти через стены тюрьмы и сразу рвану к тебе!
Каришка довольно улыбнулась. Она не понимала сарказма.
— Я буду ждать! — лицо ребенка сияло.
А Тормунд не посмел разбить ее надежду. Ведь он Падальщик, а Падальщики это неумирающая надежда.
— Вот, это анальгин, — она протянула тряпичный сверток с пилюлями сквозь решетку.
А потом развернулась, и ее след простыл.
— Чего мы этим добьемся? Мы не сможем ничем управлять из-за решетки, — раздался голос из соседней камеры.
Ноа сидел на бетонном полу камеры и в свойственной ему буддистской манере гладил огромную крысу, повадившуюся выпрашивать у него крошки соевого брикета, что заключенным приносили раз в день. Крыса быстро дрессировалась и уже знала свое имя — Ратнабхадра, что в переводе с санскрита означало «великолепная прелесть». Буро-серая шкурка была грязной и местами выдрана клочьями после драк с сородичами за еду или территорию. Своим потрепанным видом она метафорично дополняла Падальщиков, искромсанных недавней заварушкой. Торс и плечи ребят были испещрены гематомами — вмятины в броне от пуль наносят нехилые повреждения мягким тканям.
