Как я их оставлю? Кто о них позаботится? А если бы меня сегодня не оказалось рядом?
— Приспусти ей штаны и подержи, — смачивая в спиртовом растворе ватный диск, произнес Ворон.
— Алмазов, у меня трипанофобия! Я очень боюсь уколов, — несмотря на мои переживания, я засмеялся, вспоминая другие ее фобии.
— Хорошо, что я знаю, как лечить твои страхи, — улыбаясь, произнес я.
— Тебе должно быть стыдно… Ай! — дернулась она, когда игла вошла в ягодицу.
— Держи крепче, он болючий, — предупредил Игнат. Сил у Фиалки сопротивляться не было, но я все равно крепко ее держал.
— А вы мне, Игнат, сегодня понравились, — плача, заявила Катя, когда я натянул ей обратно штаны.
«Какого хрена он ей понравился?!» — подумал я, кидая злые взгляды на Ворона.
— Ручку дай, — не обращая на нас внимания, произнес Игнат, доставая из пакета коробки с лекарствами. — Я прямо на них напишу, что и как принимать. Если температура вновь поднимется, дашь таблетку парацетамола. Утром я улетаю, если температуру не удастся сбить, вызывай скорую.
Выслушав и запомнив все, что говорил Ворон, я проводил их с Леной до двери.
Фиалка заснула, на ее ресницах блестели слезы. Потрогав лоб, я убрал соленые капли с глаз и, обнимая ее, прилег рядом.
Алмаз
В комнате тускло горел ночник. Катя спала беспокойно.
Через два часа после укола она начала сильно потеть, поднявшись с постели, я включил в спальне свет, нашел в шкафу пижаму, чтобы переодеть Фиалку.
— Алмазов, даже не думай, брачной ночи не будет, — хрипя, произнесла она, уцепившись в свою одежду, когда я попытался стянуть с нее верх. — Знаешь, принеси ты мне сегодня в постель бокал вина, у тебя был бы шанс, но уколом в задницу меня не соблазнить.
— Вижу, тебе уже лучше. Фиалка, глядя на тебя, мне хочется плакать, а не трахаться, — ухмыльнулся я и присел с ней рядом.
— Не представляю тебя рыдающим, — огрызнулась она и отвернулась в другую сторону.
— Скупую мужскую слезу даже у меня можно вызвать. Тебя надо переодеть, только осложнений нам не хватало. Станешь сопротивляться, сорву с тебя эти мокрые тряпки, — предупредив, я поднял ее с постели.
— Я в ванную, — схватив вещи, направилась она к двери.
— Утром искупаешься, а сейчас переодевайся и в постель! — негромко, но угрожающе произнес я. Катя еле держалась на ногах, и геройствовать я ей не позволю.
— Отвернись, — скрестив руки на груди, не сдавалась она, хотя на принятии душа настаивать не стала.
— Где взять чистое постельное белье? — Фиалка кивнула на антресоль и развернулась ко мне спиной.
