— Вижу, я вовремя заглянул. Поздравляю! — в гостиную вошел Андрей. Наш поцелуй он расценил скреплением будущего союза двух любящих сердец. Как же неудобно…
— Полина попросила пару дней, чтобы подумать, — мое лицо наверняка вытянулось от удивления.
Пару дней?
— Полина, я бы на твоем месте не спешила с ответом, — поддержала меня Зинаида Владимировна. — Нам будет очень интересно понаблюдать, как мой сын добивается твоего согласия, — вроде все перевели в шутку, а у меня на душе было неспокойно. Все поняли, что это был отказ. Разве Герман заслужил, чтобы я своими сомнениями его обижал? Ведь наверняка ему неприятна эта ситуация.
Заплакала Арина и все внимание сразу же переключилось на малышек. О нас с Германом сразу же забыли. Оказалось, что Маша ее стукнул игрушкой, а услышав плач сестры сама разрыдалась…
Остаток вечера мы занимались детьми: кормили, купали, укладывали спать. О предложении Германа никто не вспоминал. Складывалось ощущение, что об этом все забыли, только я выкинуть из головы не могла. Ведь правильно поступила, тогда почему так тоскливо на душе?
Зинаида Владимировна позвала Германа посмотреть какие-то файлы присланные дизайнером. Я лежала в постели с закрытыми глазами, ждала моего мужчину. Маша зашевелилась в своей кроватке. Я открыла глаза по привычке, повернулась в сторону, где стоит ее кроватка.
Свет…
Мутный свет…
Полина
— Иди ко мне, — Герман знал, что я не сплю. Притянул меня к себе и впился в губы. Я всегда его хотела, тело тут же откликалось на ласки, стоило любимому ко мне прикоснуться, но сегодня голова была забита разными мыслями, не получалось никак расслабиться, хотя пыталась переключиться.
— Полина, что происходит? — задал Герман вопрос. Удивительно было бы, если бы он не заметил моего состояния.
Я до сих пор не могла понять, что происходит с моими глазами. Я видела! Мутно, но видела. В голове настоящий хаос из мыслей, чувств, переживаний.
Все то время, пока он разговаривал со своей матерью, я закрывала глаза, вновь открывала и не могла поверить, что это правда. Приблизительно также, я видела в последние дни перед операцией. Боялась радоваться! Вдруг это кратковременное явление и через несколько минут… часов, дней все прекратится. Боялась об этом говорить вслух, будто в одно мгновение стала суеверной.
Когда я уже хотела встать и подойти к кроватке моей малышки, в спальню вернулся Герман. Явидела его силуэт и даже различала цвета одежды. Чтобы понять, как это много, нужно было совсем ослепнуть. Этот свет лучше постоянной темноты! Как же я хотела, чтобы он не угас в моих глазах. Пусть так, но только видеть… Видеть любимые черты в самых дорогих сердцу людях!
