— Николь, ты насовсем? Когда вернешься? — кричал кто-то слишком активный.
— Что за выкрики с мест? Что за шум? Вы совсем распустились. Ольга строже с ними нужно. Жаль времени мало, уж я бы завинтила здесь все гайки, — Ники неодобрительно покачала головой, словно царящий бардак ее в самом деле разозлил.
— Николь, не обижайся, мы соскучились, — кричал тот же активист.
— Попрошу тишины, я здесь как официальное лицо с официальным заявлением, вот у меня даже бумажка специальная есть и очки, — в зале стало тихо, Николь обвила зал взглядом и с серьезным видом и торжественным, но унылым, голосов стала читать поздравление.
Я же читал эту речь, там ничего такого не было, но тогда почему я и весь зал ржем как табун лошадей. Ерец переставляла слова, делала паузы, устало вздыхала, обреченно пересчитывала карточки с текстом, удивлялась их количеству, смысл становился противоположным и до безумия смешным. И она еще говорила, что не любит выступать, да сцена — это ее второе призвание. Легкий поклон означал окончание речи. Зал шумел и требовал продолжения.
— Николь, возвращайся!
— Славик, если договоришься с Андреем Владимировичем, и он опять меня уволит, обещаю на пару дней зависнуть у вас.
— Почему на пару дней? Приходи навсегда!
— Уходя — уходи.
— Николь, как жизнь? Что нового?
— Я скоро снизойду в зал и отвечу на все ваши вопросы. Спасибо за внимание. С праздником, дорогие мои.
Николь поклонилась и ушла со сцены, но прошло уже десять минут, но она так и не появилась в зале.
Я извинился и покинул зал, но в холле ее тоже не было. Может она в своем кабинете, тьфу ты, в своем бывшем кабинете? Поднялся на лифте, дверь была не заперта, Николь сидела, закрыв глаза, в кресле.
— Сейчас приду. Еще пять минут.
— И что это было?
Она открыла глаза, но не встала.
— Я же предупреждала, что не люблю выступать, для меня это всегда стресс. Мне нужен отдых для восстановления. Еще пять минут и я буду в норме. Злитесь?
— Нет. Это было смешно. Я вас подожду.
— Тогда не могли бы выйти, мне себя в порядок нужно привести.
— Хорошо.
Я вышел, в коридоре было пусто, все были в зале. Сейчас на двери не висело расписание приема мадам Николь, и почему-то его не хватало. Дверь открылась и Ерец вышла.
Вот чертовка, под пиджаком было платье, черное шелковое, немного консервативное, появился браслет из черного стекляруса и кольцо с черным агатом, ноги теперь украшали туфельки на высокой шпильке, очки исчезли с лица, а губы стали алыми. Даже странно, что я заметил все эти перемены, наверное, оттого, что ее первоначальный вид меня разозлил.
