— Николь, вы умная женщина, и прекрасно знаете, что со мной будет в ближайшее время. Я прошу вас, не говорите Андрею о моем состоянии.
— Я это вам уже обещала.
— Мой сын взрывной и даже страшно думать, что с ним станет, когда я … Обещайте, что не оставите его в этой ситуации. Вы его не боитесь, вы сможете его образумить.
— Я постараюсь.
— Вы мне обещаете?
— Обещаю. рядом
— И что же вы обещали моей маме?
Андрей прошел к столику, поцеловал мать в щеку и сел рядом.
— Я пообещала, что сбегу от вас при первой же возможности.
— Я вот решил вам помочь, секретаря нашел.
— Очередная протеже?
— Если она вас не устроит, гоните в шею.
— Договоримся сразу, я не занимаюсь обучением, мне все равно кто ее родители и если она меня не устроит, то и вам достанется.
— Ой, Николь, пригласите меня на это посмотреть, еще ни разу не видала, как моего сынка разделывают под орех.
— И не увидишь, мамочка. Я ж большой босс и никто не может меня под орех разделать, я как самодур всех уволю к чертям собачим, а потом обратно возьму.
— Если они согласятся обратно вернуться, сынок.
— Николь вернулась.
— Мне пора, а то потеряю работу до ужина.
— Вас проводить?
— Нет, спасибо. Спасибо, Оксана Борисовна.
— Приходи еще девочка.
И почему Андрей не видит, что происходит с его матерью, или он убедил себя, что все нормально?
Потом я поехала к матери, проведала ее и вернулась обратно. Дом стал мне чужим, я там больше не была в своей тарелке. Я радовалась за мать, но было жаль расставаться с частью детства, затаившейся в углах комнаты. Когда я вернулась домой, Ладочка торжественно вынесла мне корзину цветов, по дизайну мне сразу стало понятно, кто мне это ромбовидное художество прислал. Даже записку было не обязательно смотреть. Но все же ее прочитала. Меня приглашали покататься по каналам. Я согласилась. Каналы оказались Питерскими, перелет, каналы, Финский завив, все было замечательным, и рассвет в мужских объятиях стал приятным завершением этой ночи, но не более. Как вариант для необременительных встреч Егор подходил, но и только, неделя и гудбай. Возможно, я какая-то дефектная, но за свои двадцать восемь лет ни разу не влюблялась, так чтоб захватывало дух, чтобы не смогла жить без этого человека, чтобы мечтать о нем и думать постоянно, все мои романы были исключительно рассудочны, с моей стороны-то уж точно, всегда знала их срок почти с точностью до дня. А их дальнейшей судьбой я мало интересовалась, все мои бывшие были надежно и глубоко женаты, после расставания они встречали свою судьбу и быстро окольцовывались, странным было только то, что некоторые в подпитье звонили в ночи и признавались в любви. Подруги обещали, что однажды мне сорвет крышу и тогда я пойму их. Но боюсь, что даже без крыши никогда не смогу понять, как можно позволять себя бить и находить оправдания для «любимого». Пару подруг я потеряла, треснув в отместку их парней.
