Мои двенадцать увольнений | страница 47
— Потанцуем?
— А здесь можно?
— Музыка есть, танцоры есть, что мешает?
— Действительно, ничего.
Мы танцевали, не обращая внимания на мнение окружающих.
— Мы не опоздаем?
— На премьеры неприятно приходить рано.
— Я чертовски не люблю опаздывать.
— Тогда мы приедем вовремя. Но у нас еще есть время на мороженое.
— Заманчиво.
Когда я возвращалась к столику, то успела разглядеть среди присутствующих Ковина, вот «повезло». Андрей Владимирович, кивнул в знак приветствия, больше никаких знаков или эмоций не последовало, но легкомысленность испарилась, и десерт уже не казался таким заманчивым. Какое-то время я задумчиво ковыряла мороженое, а потом мысленно послала Ковина в далекое далеко и выкинула его из головы.
Вот, наконец, настал тот час, когда мы должны были покинуть ресторан и направиться в театр. Я под руку с Чистиным покидала этот гастрономический рай, благополучно «забыв» букет, чем хороша обслуга в элитных заведениях, они все понимают, мой легкий взмах рукой и официант не стал напоминать о «пирамиде».
Доехали мы быстро. Я осматривала отреставрированные интерьеры, восхищалась работой мастеров. Чистин знакомил со своими друзьями, меня развлекали байками и сплетнями, время пролетело незаметно. Нас проводили в ложу, ранее здесь находились члены императорской семьи, потом высшее руководство страны, а сейчас любой способный заплатить. Все было видно и в тоже время, присутствовало ощущение интимности и уединенности. Свет погас, и я погрузилась в «Тоску», действие первое пролетело незаметно. И вот ревнивая Флория Тоска перед выбором — пасть и спасти любимого или дать его убить, знаменитая «Questo e il bacio di Tosca», я слушала и уносилась вместе с голосом… на землю меня вернул храп Чистина, Егор благополучно дрых, похрапывая и посвистывая. Даже в антракт он не проснулся, и не испытывая желания слушать высокохудожественный храп дальше, я ушла, оставив записку с пожеланием хороших снов. Насладилась оперой в полной мере!
Я даже не сразу узнал в этой девушке-осень Николь, яркая, уверенная в себе женщина, хрупкая и сильная одновременно. Ее приход не остался незамеченным, кто-то даже презентовал ей бутылку вина, она приняла, но не более. Вот появление Чистина меня немного расстроило, он был известным волокитой, и Ерец стоило быть осторожной, но я зря беспокоился, следов влюбленности на лице Николетты не было.
Всю обратную дорогу из «Красного октября» я слушал о вульгарности своего секретаря, как же хотелось послать все семейство далеко и надолго, но тогда можно забыть о любимой квартире — они ее не покинут никогда и каждое утро, оскорбленные и униженные, будут портить мне день, а апартаменты я уже ненавидил. Я был рад и горд, что хоть одна женщина в моем сопровождении на выставку обладала достаточным вкусом и понятием о стиле. Вот и сейчас Николь была одета безукоризненно, каждый штрих, каждый мазок был выверен и точен. Придется повысить ей представительские расходы, теперь обязанность «умного аксессуара» станет ее. Или все же предупредить ее о Чистине? Ладно, она девочка большая сама разберется.