Стучали кости. Кто-то невидимый долго и вдохновенно ругался.
— А ну-ка подвинься! — Квадим толкнул в бок зрителя. — Эй, а ты чего локти расставил?
Плешивый старец открыл рот отчитать его, но увидел темную кожу и сделал охраняющий знак. Плевать! Так он и думал. Никакие это не кости. Игроки бросали длинные тонкие палочки и передвигали по узкой доске фигурки.
— Пять. Последняя часть души в Раю, — темнолицый земляк подгреб к себе горку меди и обвел зевак взглядом. — Ну, кто еще желает?
А почему нет? Тени. Аккурат, что ему сейчас надо! Квадим отпихнул костлявую девицу.
— Я. Я готов.
— Поистине славен день, когда земляки встречаются на чужбине! — громко возвестил игрок. Но когда Квадим плюхнулся напротив, тон его звучал совсем иначе: — Лак анна́х виджара́т?
Падальщик отвык от родного языка. «У тебя хоть медь водится?» Не говоря ни слова, Квадим ссыпал на стол семь ставров — те, что оставил при себе. «Пятьдесят, — подумал он. — Осталось всего пятьдесят. Пять по десять».
Но отступать поздно. Земляк повторял для тех, кто только подошел:
— В далекой стране, откуда мы оба родом, не бывает просто игр, как просто не восходит луна. Когда отходит от тела душа — не сразу, ох не сразу доберется до палат Солнечного Владыки! Каждый войдет в пустынные поля, столкнется с сотней ловушек и препятствий. Лишь самый чистый избежит их все. Тени разыгрывают этот долгий путь, где…
— Короче, — перебил падальщик. — Ты играешь или языком мелешь?
Его соперник скривился в презрении. Среди зевак мелькнул лысый череп с тонкой, как пергамент, кожей. Потом игрок развел руками.
— Хотенье земляка закон, — сказал он. — Уж точно для Азми́ра Многорукого.
Квадим сграбастал палочки и помял в кулаке. Нет ни свинцовых грузиков, ни зарубок. Так что же?
Вокруг игроков стало очень тихо, даже музыкант перестал терзать струны. Так что? Обезьянки на ковре играли в кости, должно же это что-то значить!
И он разжал кулак.
Часть палочек упала лицом, часть — выкрашенной красным задницей. Падальщик не успел еще сосчитать, когда земляк сказал:
— Три. — Перебросил свои. — Четыре. Я начинаю… — Бросок. — Пять, два хода подряд.
Вскоре Квадим понял, как земляк заслужил свое прозвище. Тот соображал, как дюжина бесов, и ходил, словно у него десять рук! Он никогда не видел, чтобы пальцы мелькали над доской так быстро. Падальщик только успевал, что сосчитать все кости, кивнуть «Все верно» — Азмир уже делал ход.
Зеваки ворчали и одобрительно гудели. Стук, стук, стук… Три фишки убежали мимо позиций Квадима, пока тот подсчитывал, не обвел ли его соперник.
