В целом сформулированная в работе Каутского Концепция служила, конечно, весьма шаткой основой для выполнения такой важной задачи, как критика буржуазных фальсификаций истории античной общественной мысли, задачи, вставшей перед советскими исследователями в 20 — 30-е годы.[16]
И хотя многие из теоретических положений, выдвинутых Каутским при исследовании социально-утопических учений, отвергнуты советской наукой, анализ распространенных в античности идей об общности имущества в качестве «элементов социализма» в древнем мире сохраняет пока довольно прочные позиции. Об этом свидетельствуют многие из современных справочных изданий. «В Европе, — отмечается, например, в статье H. Е. Застенкера в „Философской энциклопедии”, — важнейшие элементы утопического социализма сложились в античной Греции и Риме: легенда о „золотом веке” (общинно-родовых отношениях, не знавших неравенства, эксплуатации и собственности) и ее многочисленные рационалистические переработки утопистами прошлого; дискуссии древнегреческих мыслителей вокруг проблем имущественного неравенства и „естественного состояния” общества; легендарные уравнительные реформы в Спарте и платоновская утопия кастового рабовладельческого коммунизма, сочетавшаяся с критикой частной собственности, а также критика этой утопии Аристотелем».[17]
Даже если перечисленные в этой статье элементы «античного социализма» и не исчерпывают всего богатства утопических идей данного периода, невыясненными остаются, однако, следующие принципиальные вопросы: насколько эти «элементы» соотносятся с определениями утопического социализма и коммунизма, даваемыми в научной литературе, и, наконец, каковы те критерии, в соответствии с которыми античная утопия может рассматриваться в плане генезиса социалистической идеологии?
Следует отметить, что вплоть до 70-х годов подобные вопросы вообще редко ставились учеными. Между тем, на наш взгляд, уже давно назрела постановка и других не менее важных вопросов. Например, можно ли ограничиваться рассмотрением античных утопических идей исключительно в рамках истории социалистической мысли, равно как и истории политико-правовых учений? Не обедняется ли анализ античного утопизма вследствие того, что он оказывается изначально подчиненным исходным принципам и методам, характерным для конкретных научных дисциплин, понятийный аппарат которых вырабатывался в основном на изучении идей и учений, находящихся за пределами античной эпохи?
