Широкий разворот плеч, гордо посаженная голова с аристократическими чертами, резковатыми, но правильными. Прямой нос, острые скулы, чувственный рот и жгуче-чёрные глаза. Волосы до плеч. Руки, ноги накаченные, мускулистые. Ткань одежды была растянута до предела. Не так повернётся — треснет. Широкий клетчатый плед закрывал туловище и левое плечо. За спиной торчала рукоять меча.
— Чем ты недовольна сейчас? Мне пожалеть, что я взял тебя с собой? — вкрадчиво спросил он. Тяжёлая аура давила, как невидимый груз. Внутри меня паниковала маленькая испуганная девчонка. Но сейчас разговор шёл не обо мне.
— Я хочу выяснить, чем кормят ребенка. Только и всего, — спокойно ответила я, радуясь, что голос не дрожит.
— Она не хотела пить вино. Брезгует, — не выдержала Дона, пытаясь увеличить мои прегрешения. Под взглядом чёрных глаз она поперхнулась. А я вздохнула чуть глубже. Смотреть прямо в глаза этому мужчине — то ещё испытание.
— Так чем ты его кормила? — прозвучал вопрос от лэрда.
У меня глаза стали, наверное, величиной в пять копеек.
— Вином? — как бы спрашивая, ответила женщина.
— Я для чего тебя взял с собой? — воздух вокруг заметно сгустился.
— Я думала, что мы доедем быстро. А так — ребенок спит. Никому не мешает. Все женщины так делают, — залепетала испуганная пышка.
— Будьте добры, уберите эту особу отсюда. Я сама присмотрю за своим сыном, — сухо потребовала я.
— В ближайшей деревне найдём молоко и служанку, чтобы присмотреть за ребёнком, — решил лэрд.
— Это займёт больше времени. Если сделаем такой крюк, мы не успеем до вечера добраться, — вклинился в разговор тот, кто всю дорогу ехал рядом с лэрдом.
— Кевин, — строго осадил парня Годвин.
— Я сама присмотрю за сыном и кормить его буду сама, — сказала я достаточно громко. И второй раз за последние несколько минут увидела людей в шоке.
«Совершаю одну ошибку за другой. Я так совсем скоро спалюсь» — досадливо поморщилась и чуть не икнула. Мужчина не спускал с меня внимательных глаз.
Ребенок решил проснуться именно в этот момент. Дона демонстративно отвернулась и стала слезать с дрог.
— Пелёнки дай, — дернула я её за рукав.
— Мне ничего не дали в дорогу, — ощерилась женщина.
— Ладно. Обойдёмся, да, малыш? Безо всяких грозных дядек и противных тётек, — заворковала я.
Высвободилась от кокона из пледа, приподняла подол и вытянула нижнюю рубашку.
— Могли бы отвернуться, — буркнула я, не поднимая головы, зная, что все пялятся. Леди решила заняться ребенком — небо на землю рухнет. Все мои потуги разорвать ткань не приводили к успеху.
