— Ножом. Чтобы я мог прислуживать женщинам и при этом не мог посягать на их честь, — отвечая сквозь стиснутые зубы, Ману стал быстро облачился в свое одеяние.
— Извини.
— Вы-то тут причем? Это же не ваших рук дело. Да и мне грех гневаться на богов. Так бы я всю жизнь работал в полях с утра до ночи, зарабатывая на тарелку еды для себя и своей семьи, и еще под вопросом дожил бы до своих лет или умер с голоду. Сейчас же я служу господину Надкари и живу в таких условиях, о которых раньше не мог бы и мечтать. Я хорошо одет и всегда сыт. У меня есть постоянная не очень тяжелая работа и крыша над головой. При этом не я, а мой господин заботится о моей безопасности. Моя же задача ему преданно служить.
Но ты несвободен и всегда будешь одинок. Последнее я не произносила вслух. В голосе парня и так чувствовалась греч потери и усугублять ее своими словами я не собиралась. Поэтому полностью раздевшись опустилась в снаан. Дарха также скинула свою одежду и отрицательно покачав головой пресекая мою попытки ополоснуться самостоятельно, принялась обтирать меня смывая пот и пыль с моего тела, а Ману помогал ей поливая сверху из чаши.
Спустя несколько минут я уже сидела на полу у столика, завернутая в яркую ткань закрепленную на груди и утоляла голод фруктами, а хейджада помогал ополоснуться матери Камала. По-хорошему, мне не помешало бы простирнуть мою одежду, тем более что в сундуке оказалась несколько кусков ткани служившие здесь платьями называемыми мандум-нерьядхум, но в таком наряде с непривычки неудобно ходить, того и глядишь свалиться, про то, чтобы бегать ночью по лесу, вообще, молчу.
Закончив с Дархой Ману принес нам рагу из тушеных овощей и несколько кусочков жаренного на костре мяса. А еще плоскую лепешку. Несмотря на большое количество пряностей и специй, еда оказалось довольно вкусной. Когда мы закончили ужинать, на улице окончательно стемнело. Лежа на подушках, я прислушиваясь к звукам раздающимся снаружи шатра и ждала когда большинство народа в лагере отправится спать. Именно тогда я попросилась у хейджада, расположившегося на ночь на выходе из палатки, проводить меня в туалет. Мне надо было еще раз проверить расположение постов и дозорных. Я еще днем отметила для себя, где именно расположилась стража и воины, но ночью могло что-то поменяться и будет лучше, если я это замечу сейчас, а не во время попытки побега, когда уже будет поздно что-либо предпринять.
Посты остались на тех же местах что и днем. Расположены они были так чтобы защищать лагерь от внешней угрозы, а не для того, чтобы препятствовать кому-либо покинуть его. Что меня неимоверно радовало. В центре стоянки народа уже почти не было. У костров сидело всего несколько воинов тихо переговаривающихся между собой. Думаю, часа через два можно будет собираться в путь.
