— Не вмешивайся?
Вздрогнув, я посмотрела на стоящего возле меня мужчину. По мере того как Камал шел вперед, я также сделала несколько шагов следом за ним, чтобы остановить мальчика и не допустить свершения убийства. Вижу же, что он не хочет этого делать. Его явно заставили. Но зачем?
— Его надо остановить.
— Нет! Это ее выбор. Лучше умереть в очищающем огне, чем стать божьей рабыней, — в голосе мужчины послышались печаль и горечь. Значит и ему ничего человеческое не чуждо, и он не такой уж гад, как мне показалось вначале.
— Кем, кем? — пока у дяди Камала нормальное настроение, я решила переспросить, что именно он имел в виду.
— Неважно. Не вмешивайся.
— Почему она должна это делать? — я все еще не могла понять, зачем молодой женщине сгорать заживо. Что может быть хуже этого?
— Далиты осквернили ее. И теперь никто не впустит Дарху в свой дом и семью, чтобы избавить от позора.
— А Камал? Он же ее сын?
— Он правитель. Поэтому в первую очередь должен следовать традициям. А по традициям, вдова, оскверненная мужчиной, должна стать божьей рабой в одном из храмов. Только так она сможет очистить свою душу.
— И все?
Пока мы разговаривали, Камал дошел до постамента и поджёг один его край. Нехотя огонь стал пожирать предложенные ему дары. При этом я видела, как мальчик, рукавом свой туники вытирая слезы, пошел ко второму углу.
— Нет. Если кто-то ее возьмет себе женой или рабыней, чтобы она служила новому дому, ее душа также может очиститься.
— Так почему же вы или кто-то другой ее не возьмет к себе чтобы спасти?
— Я близкий родственник ее покойного мужа. Мне нельзя. Ну а зачем она другим? Тем более опозоренная. За это можно вызвать гнев богов на свой дом.
Вот уже и второй край строения горит. Огонь скоро доберется и до женщины. Наблюдать за этим я больше не могла. Как и допустить смерти несчастной.
— Я не боюсь гнева ваших богов.
Желая меня остановить, мужчина схватил на закидку. Недолго думая, я выскользнула из нее и задрав юбку повыше, бросилась вперед, спасая женщину от смерти и глупых предрассудков. Она начала кричать, прося ее отпустить. Но, несмотря на ее сопротивление и нашу с ней разную весовую категорию, мне все же удалось стащить ее вниз, до того как загорелась наша одежда. Как только мы отошли от костра, женщина опустилась передо мной на колени, сложив руки над головой.
— Госпожа.
Это ко мне обратилась спасенная, а вот остальные, испуганно отступив, шептали: 'Якша'. Вот еще одно непонятное слово, с которым надо разобраться.
