И теперь с дрожью думала о последствиях.
— Я вынужден вас наказать, — раздалось от двери, и я вздрогнула. От неожиданности, от явной угрозы в голосе, от того, что любые звуки били по ушам.
На пороге стоял Молох. Глаза горели злостью, руки были скрещены на груди.
«Я пропустила свидание, и теперь он в ярости».
Меня парализовало от ужаса.
— Дисциплина — вам известно значение этого слова? — ноздри его раздувались. — Отвечайте.
Во рту пересохло.
— Я… простите.
«Он опасен. У него связи и власть. И он сживёт меня со свету, если я вздумаю сопротивляться».
— Я хочу, чтобы вы осознали всю тяжесть своего проступка.
«Никто меня не защитит. Танатос будет только рад от меня избавиться. Что бы я ни говорила, мне не поверят, как не поверили Россу. А если заколдованная коса — дело рук Танатоса, а не Молоха, всё ещё хуже. Все против меня. Все!»
— Вы понимаете, за что я собираюсь вас наказать?
В висках пульсировало. Я сгорбилась на кровати и чуть заметно кивнула.
«За то, что я посмела ослушаться. За что же ещё? Испортила ему вечер. Предвкушал, наверное, как будет развлекаться со мной».
Меня передёрнуло.
Молох поджал губы.
— Вы можете обещать, что такого не повторится?
— Да. Обещаю.
— Будете вести себя соответствующим образом? Так, как от вас ожидают?
— Да.
— И начните прямо сейчас.
Я вскинула голову и тяжело сглотнула.
«Прямо сейчас? Он хочет, чтобы я?..»
Взгляд упал на коробку с лентой: та лежала на прикроватной тумбе, закрытая. Молох скрестил руки на груди, властный и строгий. Ждал. Я должна была использовать эту мерзость… при нём? На его глазах? Поднять крышку, достать шарики на верёвке, развести ноги и… А он будет смотреть?
Горло сдавило спазмом. Я поняла, что не могу пошевелиться. Не могу сказать ни слова. Даже заплакать не могу, хотя веки опухли от собравшихся слёз.
Усилием воли я заставила себя подняться с постели. Взяла коробку и, открыв, протянула Молоху.
— Вставьте в меня это сами.
Я низко склонила голову и не видела выражение его лица, но услышала короткий судорожный вдох.
— Это не спасёт вас от наказания, — его голос стал глухим, хриплым.
— Знаю.
«Из этой ловушки нет выхода».
Глава 22
Молох тяжело вздохнул.
Эстер бродила по Крепости, пьяная и невменяемая, и на его, Молоха, беду столкнулась на лестнице с главой Совета. Танатос был впечатлён: за энное количество лет никому не приходило в голову повышать голос на влиятельнейшего жнеца Верхнего мира. Эстер не только орала во всю силу лёгких, но и не стеснялась в выражениях. Кульминация наступила, когда она замолчала и Танатосу пришлось спешно вспоминать очищающие заклинания. Неудивительно, что он впал в бешенство.
