Влюблён до смерти | страница 31
А я-то считала начальника мороженой рыбой. Такого замкнутого мужчину сложно было представить сгорающим от страсти. Но сейчас рубашка его была небрежно расстёгнута, брюки — приспущены, словно нетерпение не позволило избавиться от одежды полностью. Словно ждать лишнюю секунду было невыносимо.
Висок обожгло тяжёлое, прерывистое дыхание. Я застонала, чтобы происходящее не так сильно напоминало изнасилование, и вцепилась взглядом в холдер кофемашины. Смотрела, как поблескивали в утреннем свете хромированные детали.
Хотелось, чтобы всё скорее закончилось.
Редкие всплески удовольствия несли привкус унижения. Пока телу было приятно, разум вопил в агонии, и этот диссонанс сводил с ума.
После близости я сбежала в ванную. Предпочла бы — сразу в свою, но надо было привести себя в порядок. Интересно, может ли жница забеременеть?
После затянувшегося душа я десять минут мыла дрожащие руки под горячей водой. Смотрела на струю, уткающую в сток, и упорно избегала встречаться взглядом со своим отражением в запотевшем зеркале. Сколько бы я ни мылась, тело казалось грязным.
В дверь осторожно постучали.
— Эстер? Всё в порядке?
— Я могу залететь? — спросила, убирая напор воды.
— Нет, — раздалось после неуверенного молчания.
Повезло, что из кабинета начальника был выход в маленькую уборную. Я опустилась на крышку унитаза и закрыла лицо руками.
«Надо выйти. Поднимайся. Давай».
До безумия хотелось запереться в своей комнате — телепортироваться на кровать прямо отсюда. И в то же время я не могла заставить себя открыть дверь и встретиться лицом к лицу со своим личным кошмаром. Я не знала, как теперь вести себя с Молохом. Как он сам станет ко мне относиться.
И как мне относиться к самой себе?
Меня ломало от настойчивой потребности приложиться к бутылке. Похоже, я медленно, но верно катилась по наклонной. Росс говорил, что жнецам чужды пагубные пристрастия и даже потребность в еде — только привычка. Что стоит отказаться от пищи, и со временем голод перестанет тревожить. Но чёрт, моя зависимость от абсента была пугающе реальной.
«Не буду пить», — врала я себе, точно зная, что сделаю в первую очередь, как только попаду в свою комнату. Уже ощущала на губах горький спиртовой вкус.
Мне надо было забыться. Надо было!
Я ярко чувствовала, как лечу — падаю в глубокую-глубокую яму и даже не пытаюсь ухватиться за земляные стены, что проносятся мимо. И даже если захочу, попытаюсь, они, эти стены, осыпятся под моими пальцами. А где-то внизу, в темноте, — острые камни. И настанет момент, когда моё падение оборвётся.