Я зло фыркнул разбитым носом, бессовестно уселся на пятую точку, схватил себя за разболевшуюся щиколотку и постарался усилить свечение магического фонарика, насколько это вообще было для меня возможно… как если бы до этого, я и не старался провернуть тоже самое с десяток раз!
— А-а-а! — громко и отчаянно завопил я во весь голос.
Однако, хочу заметить, причиной моего крика стала не слабость характера. Нет. Всё произошло из-за внезапно появившихся передо мной мертвенно бледных зрачков трупоеда. Как известно, существ этих отпугивали громкие звуки. Закричать было проще, чем запоздало выхватывать меч. Но и оружие я благоразумно попытался вытащить, когда стремительно вскочил на ноги. Трупоед тем временем, а им оказался щуплый гном, шустро юркнул в сторонку. Уж не знаю чем и какому магу мог насолить этот бедолага, но умер он совсем недавно, потому что ещё сохранял остатки разума.
Обычно трупоедами становились «проклятые». Когда магу мало было, чтобы некто просто умер (пусть даже и умирал мучительно), он не давал уйти эфемерному сознанию (которое неверно можно обозвать душой), насильно привязывая его к безжизненной плоти. В результате за умершим сохранялся частичный контроль над начинающим разлагаться телом. Только частичный, потому что «душа» рвалась в положенное ей небытие. Однако память и понимание всего происходящего оставались полноценными. Правда, при этом на них невероятным образом влияли новые инстинкты самосохранения. Чтобы поддерживать гниющее тело трупоед, несмотря на своё название, не ел ничьих трупов. Он убивал живых, предпочтительно своего вида, и таким образом заменял окончательно протухшие «детали» организма. И чем дольше продолжалась подобная «нежизнь», тем больше трупоеда охватывало безумие.
— Убей меня, убей меня! — начал умолять мёртвый гном, при этом алчно облизывая рот языком.
Ох! Как я был бы рад исполнить его просьбу! Но взмах моего меча опередило иное оружие. В тело трупоеда воткнулся трезубец и превратил его грудную клетку в месиво всего одним проворотом.
Я крайне медленно обернулся, ощущая пренеприятнейшее головокружение. Из огня да в полымя, как говорится. Передо мной стоял представитель одной из древнейших рас. Это было существо вполовину выше меня. И больше всего оно напоминало гуманоидноподобного хвостатого мускулистого ящера. У него была отливающая мягким синим цветом чешуя, прикрытая в районе паха набедренной повязкой, да мудрые, глубоко посаженные глаза.
