— А она осталась?
— Не. Он же, ёпт, верно сказал! Ещё бы сожгли нас всех с ней вместе. А она не дура оказалась. Всё поняла, да не просрала. Послушалась. Взяла детей и сныкалась неведомо куда.
— Каких детей?
— Да своих. Двоих за время войны прижила, — пояснил малец. — Наверное, от этого Служителя Света. Сплетня ходила, что вроде как они себя и узами брака связали. Не знаю. Ведаю точно, что от нас за войском она брюхатая уезжала, а бабы смеялись, что такой шалавой сказалась Леди-то. Хотя по мужикам до него не шастала вроде как говорят.
— И никто не предполагает, куда она скрыться могла? Вроде приметная такая.
— А тебе-то что с того?
— Да я бард. Хочу вот песню правдивую сложить, чтоб легенда о чуде Юдоли во веки веков звучала, — поэтично солгал я, намереваясь извлечь хоть какую-то пользу от несоответствующего наряда. Главное, чтобы репертуар озвучить не потребовали!
Но малолетний собеседник оказался куда как прозорливее взрослых:
— А гитара где? Где лютня?
— Стащили в корчме.
— Это в какой же?
— У Храппа.
— Во, дурень! — рассмеялся паренёк, показывая миру жёлтые неровные зубы. — Во, даёшь! Туда вообще соваться не следует. Там для коронованных только!
— Для кого?
— Для коронованных, — медленно повторил тот и, увидев, что непонимание не исчезло с моего лица, с усмешкой пояснил. — Да для лучших воров и грабителей.
— На ошибках учатся, — развёл я руками, входя в образ юного, подающего надежды и неунывающего таланта. — Но, если песню хорошую сложу, то не только инструментом новым обзаведусь. Вот бы только концовку поинтереснее, чем всем известная. «Пропала куда-то» — совсем не годится!
— Ладно. Раз у тебя всё так сурьёзно, то гони ещё монету, и я кое-что интересное доскажу.
Наличность перетекла в чужие руки.
— Никто не слышал, чтобы в чужеземье наша целительница появилась. Слухи бы дошли обязательно. Там же ей нет нужды свои силы прятать, — словно по большому секрету зашептал мальчишка с огоньком азарта в глазах. — И не ушла бы она вглубь страны. Там Орден всех в такой узде держит, что ух! Так что где-то здесь она, неподалёку.
— Ну, шито твоё предположение белыми нитками!
— А вот и нет!
Малец явно обиделся, хотя я считал, что использование лексики в его стиле наоборот способствовало бы дружеской беседе. Мне искренне виделся иной эффект, нежели надутые губы… Треклятье Тьмы! Я едва этот словесный оборот вспомнил, а эффект обратный. Ну, как так-то?!
— Только у нас здесь её до сих пор уважают, — вытирая рукавом нос, всё же продолжил насупившийся мальчишка. — И даже паломники со всей страны стекаются. Говорят, что дом, где жила она, до сих пор чудодейственный. Вот!
