Завершив блуждание по комнате, я рухнула на остывшую постель, с досадой признавая, что никаких выводов, кроме очевидной волшебности Алвара и Альгидраса, я сделать не могу. Прав был чертов мальчишка. Аналитик из меня никудышный. А может, я все придумала? Может, нет никакого волшебства? Может, это был просто сон? А вчера на торгах мне просто стало плохо? И Алвар был совершенно не причем. А Альгидрасу поплохело за компанию. Или от встречи с давно утраченным братом… Я нервно рассмеялась, зажав рот рукой, чтобы смех не перерос в истерику, и уже почти сумела убедить себя в том, что это все сон, когда дверь скрипнула, и в комнату вошла Добронега. Подол ее платья был мокрым и грязным, она шагнула к стене, протянула к теплому боку печки покрасневшие руки и только тут заметила, что я не сплю.
— Ты почему не спишь, дочка?
— А ты?
Добронега провела озябшими ладонями по боку печки, покачала головой, разглядывая свой подол, открыв сундук, достала из него чистую рубаху и только потом повернулась ко мне. Я видела, что она не хочет мне отвечать.
— Накануне с выгона Добруш не вернулся, — все же произнесла она.
Я мысленно перевела информацию. Выгон — это когда коров уводят далеко пастись, а потом возвращают все стадо домой. Добруш… Добруш… Если Добронега назвала имя, значит, они знакомы. Я попыталась вспомнить, нет ли в свирской дружине такого воина. Сообразила, что вряд ли воин пас здесь коров. Потом попыталась вспомнить, знакомилась ли я с кем-то из местных, поняла, что я безнадежна, и прямо спросила:
— А Добруш это?..
— Добруш — это… — эхом повторила Добронега и, стянув с себя платье, начала переодеваться в сухое. Я отвела взгляд, с досадой отмечая, что она снова тянет время.
— …Это мальчонка, из местных…
Мое сердце заколотилось с такой силой, что я всерьез испугалась панической атаки. Я сглотнула, стараясь успокоиться и малодушно подумала об отваре. Прямо сейчас я бы не отказалась его выпить и проспать сутки.
— Нашли? — сипло спросила я.
Добронега посмотрела на меня внимательно, точно что-то для себя решая, а потом мотнула головой.
— Полежу я. Продрогла, — негромко проговорила она.
— Я могу помочь? — так же тихо спросила я.
Добронега снова покачала головой.
— Ты поспи. День сегодня долгий будет.
Я послушно задула лампу и забралась под не успевшее просохнуть одеяло, мысленно повторяя как мантру: «Это все сон. Это не по-настоящему». Зажмурившись, я натянула на голову одеяло, мечтая о чуде и стараясь не думать о судьбе малыша, который не вернулся домой прошлым вечером.
