— Но я закрыл дверь на засов. Как вы вошли?
— Наверное, ты только хотел закрыть засов, потому что дверь была открыта. Я не закрыл её плотно, чтобы не напугать вас лишним шумом. Понимаешь же, старый дом, всё и так скрипит вне зависимости от нашего желания.
Костя теперь двумя руками держал полотенце, которое так и норовило сползти на пол, и мечтал закончить разговор, но Богдан продолжал закрывать собой дверь и не собирался уходить.
— В таком виде ты бы всех крыс там распугал и летучих мышей, которые мирно спят до весны. Если хочешь остаться в живых, не суйся на чердак.
Богдан поднял свободную от лампы руку и, приподняв крышку, плотно закрыл отверстие.
— Не понял?..
Костя с вызовом взглянул на румына, и тот вновь усмехнулся.
— Там разбросано много старых ржавых капканов. Попадёшь в один ногой, заражение крови гарантировано. А у нас тут в деревне такие знахари, что вместо помощи ещё быстрее на тот свет отправят. Держи лампу.
Костя схватил керосинку. Руки румына оставались ледяными.
— Прости. Я таскал воду из колодца. Ещё не согрелся. И ты не стой здесь голым, а то завтра не встанешь с постели. Кстати, я до сих пор не знаю твоего имени.
— Меня зовут Константин.
— Доброй ночи, Константин, и запри дверь на задвижку так, на всякий случай.
Косте показалось, что в этот раз Богдан усмехнулся совсем недобро. Это Косте совсем не понравилось:
— Почему чердак был открыт? — решил он докопаться до правды.
— Он не был открыт. Он просто не был плотно закрыт. Наверное, последний раз я очень спешил. Иди спать. Скоро уже деревня начнёт просыпаться. И ещё совет — пусть только Варвара задаёт вопросы, и только о фольклоре. Мы не очень любим, когда суют нос в нашу жизнь. А у тебя, вижу, хобби — лезть, куда тебя не просят.
— Это моя профессия. Я журналист.
— О… — Богдан аж языком прицокнул. — Надеюсь, наша деревня не послужит материалом для какого-нибудь репортажа. Я уже объяснил, почему.
Богдан обошёл Костю и как бы невзначай коснулся его обнажённого плеча, и парень чуть не впечатался в стену. Костя потёр ушибленное плечо и зло посмотрел вослед румыну, который даже не обернулся. Богдан спокойно удалился в темноту коридора, как был, без лампы. Костя вернулся в комнату и, задвинув тяжёлую задвижку, подумал вслух:
— Я точно закрывал её. Точно.
— О чём вы говорили с Богданом? Мне не было слышно.
Варя сидела на кровати в какой-то странной длинной белой ночной рубахе. Рядом с ней на полу стояла керосиновая лампа, принесённая из ванной комнаты.
