— И это тоже, но в другом понятии… или в прямом… — умолкаю, радуясь, что моей реакции Ксения не видит — она в этот момент нетерпеливо подзывает официанта.
— Это он любитель, — наконец подает голос Бравина, только оформляет заказ. — И как далеко его шаловливые ручки забрались? — смотрит хитренько-хитренько.
Блин, глоток чая поперек горла встает. Шумно прокхекиваюсь, Ксения участливо стучит по спине:
— Все нормально?
— Ага, — нервный кивок, стискиваю чашку в руках.
— Ну, ты даешь, — хохочет Бравина. — Прям вот так…
— Не смешно, Ксю, — чтобы хоть как-то скрыть бурю чувств, опять делаю глоток ароматного, а что сейчас важнее, спасительного напитка. — Дело-то даже не в нем…
— А в ком? — настороженно.
— Во мне, — стыдливо отвожу взгляд.
— Ир, — протягивает Ксения, приходится на нее посмотреть. Не выдерживаю немой сцены:
— Блина, Ксю, меня лихорадит рядом с ним. Я этого так боялась… — на миг глаза закрываю, всем видом показывая, как жжет правда.
— То есть, лихорадит? — вскидывает одну бровь подруга.
— Ну, это когда тремор в теле, бросает то в холод, то в жар.
— Ир, — одергивает Ксения, — я, конечно, не так умна, как ты, но я другое имела в виду: прям трясет от раздражения, или возбуждения? — въедливый прищур. — Ну, это когда помимо тобою сказанного еще и голова дуреет, ноги слабеют, а в животе бабочки… — добавляет значимо.
— М-м-м, — задумываюсь, водя пальчиком по едва заметной зазубрине на светло- голубом столе кафешки. Сказать «а» было легко, а вот остальное… — В том-то и дело, что раздражаюсь, но и возбуждаюсь…
— Мать, — обреченно выдыхает Бравина, — ты попала!
— Что? Вот так… прям вердикт, и все?
— Ага, — безапелляционный кивок. — Очуметь, — не скрывает восхищения, — Верст в тебе женщину разбудил!
— Очень смешно, — морщусь. — Мне вообще-то не до шуток, а ты… Я…
— Это же нормально, Ир. Разбудить женское начало…
— Да оно и не спало, Ксю! — возмущаюсь загадочной радости Ксении. — Это просто я… благоразумно держалась подальше от соседа!
— Ты с ним переспала? — прямо «бах» и без такта и учтивости.
— Ксю! — давлюсь негодованием. — Ну, нет, конечно… хотя… — запинаюсь, врать подруге не хочу.
— Что «хотя»? — теперь прищур с подозрением.
— Мы-занимались-петтингом, — выговариваю на одном дыхании и затаиваюсь, боясь реакции Бравиной.
— Вот же пройдоха! — непонятно с чего восхищается Ксения, и почему-то… Игнатом.
— Он лишил тебя психологической невинности! Всегда знала, что в плане обольщения он еще тот гений…
