— Сказку рассказывать, петь колыбельную или укачивать не собираюсь, даже не умоляй, — отрезаю нарочито строго.
— Пойдет, — Селиверстов поднимается на ноги, дружески протягивает ладонь. Несколько секунд гляжу, а когда моя оказывается в его, «капкан» сжимается крепе:
— А одеялко приткнешь?..
— Если только роже твоей, чтобы доступ кислорода перекрыть, — соглашаюсь лениво. Селиверстов осторожно дергает меня на себя, помогая встать. Я ему благодарна, сама бы с трудом и со скрипом — тело затекло.
— Злая ты, даже не знаю, как с тобой живу… — сокрушается дурашливо, смущая близостью. — Ладонями в грудь толкаю на шаг от себя, отвоевывая лишнее пространство.
— Не живи… где выход — знаешь! — Прежде чем двинуться, не сдерживаю блаженного стона: — О, мои косточки. — Закрыв глаза, потягиваюсь — все тело жутко болит из-за неудобного сна. — Даже не вздумай руки распускать и… — запинаюсь, не зная, как сказать, что боюсь его приставаний, а что еще больше — своей реакции на них. — И писать, закрывая дверь! — выпаливаю какую-то хрень, лишь бы не спалиться, что меня одолевают другие, более развязные мысли.
Игнат тяжко вздыхает и опять кивает:
— Как скажешь.
Накидываю одеяло, кутаюсь. Иду по лестнице, сосед плетется позади:
— А к груди прижмешь? — реплика задумчивая, с робким ожиданием чуда.
Застываю на месте. Зря поддалась на уловку. Не собирается парень меняться.
— Да шучу я, — качает головой Игнат, подталкивая меня наверх.
Уже в комнате хмурюсь. Подушки и игрушки разбросаны, постель вся измята.
— Не спалось, — безлико констатирует сосед.
Ничего не говорю. Иду к ближайшей подушке. Поднимаю. Возле тумбочки сгружаю все на пол и перестилаю постель. Селиверстов помогает заправить простынь. Забрасывает наверх подушку, которую поднимает с пола возле балкона, и ложится, как только я ныряю под одеяло со своей стороны.
— Спокойной ночи, — бурчу через плечо, не поворачиваясь к парню. Не хочу… Боюсь!
— Спокойной, — бормочет Игнат.
Лежу без сна, прислушиваясь к мирному сопению Селиверстова, а сама не могу сомкнуть глаз — мне сложно, томно, удушливо. Зря вернулась… Тяжко мне.
Но я ведь молодец! Я ведь сильная… до сих пор не поддалась магнетизму Игната. Не сдала позиций. Не показала слабости! Ух, горжусь собой… аж до отвращения и сладкой истомы внизу живота.
Что ж так муторно-то? У-у-у…
Мучаюсь долго, но меня все же утягивает в сон.
* * *
Еще до конца не вынырнув из сна, спиной лащусь к теплу, щекой трусь о… Обо что?
