От неожиданности Лея вздрогнула и, закидывая в шкаф надетое на голову полотенце, резко захлопнула створки. Затем она попыталась придать взлохмаченным прядям волос более приличный вид и пискнула:
— Войдите.
В комнату вошли две демонессы одинакового роста — примерно в два с половиной метра. Обе принадлежали к одному и тому же виду. Огненно рыжие, остроухие загорелые красавицы с фасеточными огромными глазами. За их спинами переливались крылья, как у стрекоз. У каждой было по две пары тоненьких рук. При этом, они неглубоко синхронно поклонились, усиливая сходство.
— Пелагея, я Кассандра, секретарь наместника Аджитанта, — сказала одна из них — та, что с густыми локонами, собранными в большой пучок на макушке.
Лея мгновенно поняла, что ошиблась в своём первоначальном мнении. Гостьи были не так уж и безобидны. И не только из-за близости к виконту Ал’Бериту. Во рту у Кссандры торчали жвала. И, наверняка, ядовитые.
— Позвольте представить вашу горничную. Это Кассинда.
Демонесса с уймой мелких косичек вновь наклонила голову. Видимо, виконт дал определённые указания, как обращаться с человеком. И это Лее понравилось. Единственное, о чём она в тот момент пожалела, так это о том, что не представилась демону по-другому. Ну почему нельзя было сказать хотя бы: «Я Лея»? Нет, помня, какую виконт выдал речь при самой первой их встрече, девушка из вредности произнесла своё имя полностью. Включая и фамилию, и отчество.
— Если вам что-либо будет нужно, то обращайтесь к ней, — Кассандра поклонилась и вышла.
— Чтобы позвать меня, вам необходимо потянуть за этот шнур.
Кассинда указала на перевитую алую ленту, свисающую вдоль стены… А Лея думала, что это такое своеобразное украшение.
— У вас есть распоряжения?
А пожелание было пока только одно. Поесть. Кассинда педантично уточнила, какую именно пищу. Лея ответила, что земную, и тут же решила добавить (а то мало ли зажаренного человека подадут), что имеет ввиду овощи, фрукты, хлеб. И осторожно добавила, что можно пропечённую птицу или так же приготовленную рыбу. Всё-таки врождённая стеснительность очень удачно сочеталась в ней с периодически возникающей наглостью.
Через некоторое время огромный поднос с едой, благоухая, стоял на кофейном столике. Лея заворожённо вдыхала ароматы пищи. Блюд оказалось много. Тринадцать. Но порции выглядели небольшими, как будто на пробу. Были и салаты, и мясо, и рыба, и грибы, и даже наивкуснейшая жареная картошка.
Наелась Лея, оставив пустыми четыре тарелочки. Всё-таки желудок отвык от таких обильных трапез. А объелась, съев содержимое ещё около половины предложенного. Округлившийся живот побаливал от переедания.
