— У меня машина рядом, — и не подумал смутиться этот обнаглевший вконец кот. — Я здесь один, это не ловушка и не подстава.
Машина? Еще лучше!
Положим, слышу, что один. Никаких подозрительных звуков, запахов и энергетических возмущений, указывающих на присутствие нежелательных соучастников возможного преступления, не считая, конечно, неумолкающего собачьего лая.
— Лисонька, — Эрин шагнул к ограде, однако трогать забор благоразумно не стал, только запрокинул голову, рассматривая меня среди ветвей и листвы. Жаль, что здесь, на юге, яблоневый цвет уже облетел, но плоды еще не народились в полной мере. Приложить бы этого озабоченного точнехонько в гляделку бесстыжую яблочком неспелым! — Спускайся.
— Неа.
— Я тебя хочу, — разве что не замурлыкал просительно гад мохнатый.
— А я тебя нет.
Точнее, если уж быть честной сама с собой, я хочу. Только не конкретно данного самца, но секса, желательного такого, который я смогу вспомнить на следующий день полноценно, а не набором разрозненных и невнятных фрагментов. Так-то получается, что вроде и было что-то, и как бы и не было, ибо в памяти небольшой провал.
— Все еще злишься из-за метки? — проявил чудеса дедукции Эрин.
— А ты ждешь слез благодарности?
— Я поступил так, как велели инстинкты, к тому же кто бы отказался от столь щедрого предложения?
— Какого предложения? — изобразила я невинность. — Или ты о своей извращенной фантазии, где я якобы сделала тебе и Юлиану брачное предложение?
— Это не фантазия, конфетка, это реальность. Без твоего согласия я бы тебе метку не поставил.
И ведь с одной стороны прав кошак. Не подкопаешься.
— Даже если предложение действительно имело место…
— …имело, — с самодовольной невозмутимостью подтвердил Эрин. — И даже до того, как мы перешли к основному блюду.
— …то было как минимум некрасиво и неэтично пользоваться беспомощностью и неадекватностью пья… не совсем трезвой девушки.
— Беспомощностью? Твоей? — кошак вдруг рассмеялся, коротко, весело и заранее обидно. — Да единственным беспомощным той ночью был Юлиан, которого ты, кстати, едва не изнасиловала в процессе. Как ты на него накинулась! С такой страстью, такой экспрессией! Останки фрака и рубашки клочьями по комнате летали. Хорошо, что с вами был я. Я и внимание твое переключил, и буйную энергию распределил в более мирное, так сказать, русло.
Желание зашвырнуть чем потяжелее в нагло скалящуюся физиономию крепло. Только ничего подходящего под рукой нет.
Желание изнасиловать на сей раз его — тоже.
