Огромный обеденный зал полон придворных, от обилия незнакомых лиц вокруг и мысли, что большая часть из них будет представляться мне на протяжении всего вечера, кружилась голова. Я чувствовала на себе великое множество взглядов, любопытных, оценивающих, удивленных, неприязненных даже. Знала — все пристально смотрят на меня, изучают, словно я редкий алхимический элемент, сомневаются, гожусь ли я в королевы. Я видела, как ярок, блестящ двор Афаллии, как разодет он щегольски, по последним местным модам. На мужчинах драгоценностей едва ли не больше, чем на женщинах, у многих волосы завиты и напомажены. Платья дам причудливый контраст дани скромности и откровенности одновременно: пышные юбки, тугие корсеты, длинные рукава и тут же декольте вызывающей глубины, обнаженные плечи. На лицах краски столько, что не понять, где юная девушка на выданье, а где замужняя женщина, от украшений на шеях, пальцах, одежде и в прическах рябило в глазах. И посреди всего этого безумства показной роскоши восседала за отдельным столом королевская семья.
Королева Элеонора стройна и все еще привлекательна. Темно-каштановые, с рыжинкой волосы обрамляли лицо бледное, застывшее маской привычной, необходимой любезности. Голубые глаза осмотрели меня внимательно, с придирчивостью матери, вынужденной отдавать любимое дитя в чужие руки. Сама выданная замуж ради благополучия родной страны и укрепления политических связей, королева поприветствовала меня довольно холодно, сдержанно. Я заняла свое место рядом с Александром и слуги начали вносить блюдо за блюдом.
Подобно хитросплетениям дворцовых коридоров, обед кажется бесконечным. Одна перемена блюд следует за другой, льются рекой хмельные вина, придворные, желающие представиться невесте наследника, появляются перед моими глазами и исчезают, не оставляя в памяти даже имен. Король и королева едва обмениваются и парой фраз, Александр по обыкновению молчалив, погружен в неведомые думы. Я ловлю себя на мысли, что до сих пор еще не слышала его голоса, и подозреваю, что, быть может, принц нем от рождения или вследствие какого-нибудь недуга, потрясения. Хотя странно, посол Афаллии только и говорил, как наследник силен, ловок, умен, смел и пригож, как легко ему все дается, какие надежды возлагаются венценосными родителями на единственного сына. Нахваливал Александра не хуже заправской сводни, столько разговоров было, как мне повезло с женихом, а Шиану — с союзником, и что же я вижу? Прекрасного, драгоценного принца, не способного или, того ужаснее, не желающего перемолвиться со мной и словом?
