Свободная рука, которая лежит на талии, поднимается вверх.
А там, где Влад касается — сильно жжёт.
Захватывает грудь ладошкой и пропускает сосок между пальцев.
Поджимаю губы, чтобы не выпустить стон ненависти.
У него опять холодные руки.
Волна мурашек пробегает по телу, заставляя соски стать ещё тверже.
— Оу, — издаёт звук, от которого щёки краснеют.
— Это не из-за тебя, — оправдываюсь. Потому что знаю истину. Но объяснять — последнее, что буду делать.
— Правда? — иронично выгибает бровь, подбираясь пальцами к лицу. Нажимает на пухлые губы.
Слишком остро чувствую его прикосновения.
Будто всё усиливается до такой степени, что ощущаю каждый его волосок на своём теле.
— Оближи.
Его приказ звучит слишком холодно.
Словно безэмоциональная машина, не знающая пощады.
— Не буду, — зажимаю рот, когда он большим пальцем пытается проникнуть внутрь.
— Тогда я не выпущу тебя отсюда, пока ты не сделаешь этого.
Хочу зло выдохнуть, послать его к дьяволу. Хотя, он и есть сам дьявол в человеческом обличии.
— Давай, Лина, просто оближи. И я освобожу твои руки. Тело. Ты снова станешь свободной. Только выполни маленький приказ.
Руки начинают затекать. Как и всё тело, находящееся в подвешенном состоянии.
— Обещаешь? — понимаю, что нужно дать отпор. Воспротивиться. Но ничего не могу сделать против могучего Влада, который прижимает к стене так, что я не в состоянии даже пошевелиться.
Или поднять колено, чтобы как следует зарядить ему между ног.
— Конечно, — он говорит серьёзно, но всё равно сомневаюсь.
Господи, Каролина, сделай уже это!
Знаешь же, что от этого ненормально можно ожидать всё, что угодно!
Приоткрываю губы. Большой палец проникает в рот, увлажняясь.
А я корю себя за любое движение.
Дура! Но не могу сопротивляться.
Не понимаю. Каждый раз, когда иду против, он всё равно побеждает.
— Вот, умничка. Я же говорил, что люблю покорных. Будешь такой, и у нас не возникнет проблем, — ненавистно смотрю на того, кто продолжает хозяйничать с моим языком. Нажимает на него. Проходит по зубам. — Выпускай.
Размыкаю губы и выдыхаю:
— А теперь отпусти.
Мерзко от самой себя.
Что иду у него на поводу.
Но тело горит от одной только близости с ним.
— Отпускаю, — хмыкает, освобождая запястья и делая шаг назад.
А я чуть не падаю. Не скатываюсь по холодной стене на ослабевших ногах. Но меня ловит тот, кто довёл до такого состояния. Причем, не делая ничего особенного.
Просто держа.
И даже так нервирует. Жестами, разговорами, словами.
