Плевать, что будет, но терпеть я этого больше не буду.
Но только я дёрнула за ручку двери, как она открылась и в комнату ввалился Доминик, что-то держа в руках. Резко сгрёб меня в охапку и кинул на кровать, снова придавливая всем своим телом. А в момент моего сопротивления схватил руки окольцовывая наручниками, после пристегнув те к кровати.
— Если ты сейчас же не прекратишь, я подам на тебя в суд за изнасилование, — прошипела, пытаясь напугать Доминика, хоть и прекрасно понимала, что суд я не выиграю. Он ухмыльнулся, бросая в меня взглядом что-то наподобие «ну, попробуй».
В следующие секунды я осталась без лифчика, который он разорвал впереди, оставляя меня полуголой лежать на холодной кровати. После схватился за замок юбки и потянулся вниз под мои громкие крики перестать это делать.
Юбка полетела в сторону, и я осталась в обычных чулках и трусиках. Было ли мне сейчас страшно? Нет, было и страшнее. Особенно первое время, когда я только изучала Доминика. А сейчас, я даже и знала что произойдёт — просто изнасилует.
Форд разорвал мои трусы и откинул их в сторону, оставляя меня в одних чулках.
— И что дальше, Доминик? — спрашиваю его, скрещивая ноги, пытаясь закрыться. — Изнасилуешь? Банально!
— Нет, не совсем, — произносит он и из-за пояса достаёт шприц с какой-то жидкостью внутри. — Мне надоело твоё безучастие.
А после подносит к моей руки, и я дёргаюсь, стоит ему скинуть колпачок с иглы и приблизить её к моей коже. Ударяю Доминика ногой, но тот не шелохнувшись, вводит иглу в кожу и я взвизгиваю, пытаясь прекратить введение препарата в организм. Что он, чёрт возьми, мне вколол? Если это хоть как-то навредит ребёнку, я убью его собственными руками и плевать, что испачкаю свои руки в крови.
— Ты сама меня захочешь, дорогая, — произносит он и медленно начинает расстёгивать рубашку, пропуская пуговичку за пуговичкой, раскрывая идеальное тело Доминика. Его руки перемещаются на ремень и также нарочито медленно расстёгивают и его, откидывая в сторону. Надоевшую рубашку он тоже скидывает на пол, и я невольно заостряю внимание треугольнике, скрывающегося за штанами.
К лицу приливает жар, и я чувствую, как щёки начинают гореть. Форд расстёгивает ширинку своих брюк и приспускает их, снимая. Я смотрю на его мускулистые руки, на которых проступают вены, и представляю, как плавлюсь в его руках. Да почему так жарко?
Следом Доминик снимает и трусы, открывая вид на свою эрекцию. От такого вида внизу живота зародилась тяготящая истома, и я закусила губу. Этот псих вколол мне чёртов афродизиак!
