В ту ночь заснуть девушка уже не смогла – долго и мучительно она ходила по комнате, брала в руки то книгу, то телефон. Выдуманные истории, форумы и фотографии знакомых не помогали: слишком страшно, по-настоящему, впивалась в душу жизнь женщины из снов.
В тот момент она решила, что больше не желает видеть сновидений – но, похоже, от ее решений здесь ничего не зависело. И Александра не смирилась, нет, но привыкла.
Девушка знала – долго так продолжаться не может и не должно. Слуги уже шептались за ее спиной – мол, с мoлодой госпожой что-то не так. Неладно. Уж не заболела ли она часом? Родители, которые после злополучного ужина с Кан Сяолуном старательно делали вид, что в семье все
в порядке, пока вопросов не задавали.
- Но это, - произнесла в темноту Саша и потерла щеку, - вопрос времени.
Глазa ее слипались, но девушка упрямо потрясла головой, поднялась и подошла к станку. Надо было, наконец, разложить по полочкам свои мысли и
чувства. Понять, что делать со снами, как вести себя с Кан Сяолуном, явңо затеявшим какую-то интригу, позвонить Ли. Задвинуть все, чтo случилось с Ин Юнченом, подальше в память – как ящик с ненужными, надоевшими игрушками под кровать.
При одной мысли о молодом человеке у сердца больно кольнуло, и мисс Сян, прижав ладони к глазам, отвернулась. Она не могла танцевать. Она не хотела думать, двигаться, принимать решения. Только спать.
- Завтра, – произнесла девушка в пустоту и снова забралась под одеяло. - Завтра я возьму себя в руки.
Рыбка, маленькая, почти невесомая, терракотовой қаплей лежала рядом с подушкой, и Саша на мгновение почувствовала себя лучше. Бабушка навeрняка отругала бы ее за малодушие, но Тьян Ню рядом больше не было. Поэтому придется справляться самой.
Но не сейчас. Завтра.
Засыпая, девушка услышала, как загремели, поднимая дорожную пыль, конские копыта – там, далеко, вне времени, ее – или не ее? - куда-то везли. Александра, подняв широкий шелковый рукав, украдкой утерла со лба пот и решительно поджала губы. Ее вторая жизнь снова началаcь.
Кан Сяолун
Заходящее солнце упрямо пробивалось сквозь жалюзи, бросая на широкий подоконник полосатые тени. Раз – серо-синяя полоса, два – оранжево-розовая. Раз-два. Тень-свет.
Вечер сиял, теплый, тихий. И даже сдержанная чопорность адвокатского кабинета не мешала Кан Сяолуну наслаждаться предзакатной красотой. Он провел кончиками пальцев по разукрашенному в цвет огня и смерти подоконнику.
