— Мне понравилось — обнимает меня крепче.
— Ты сумасшедшая дура — шепчу ей в губы.
— А ты нормальный?
— Чокнутая, я мог тебе навредить.
— Заткнись!
Ложусь на бок, подтянув к себе Марину, и отвешиваю ей смачный шлепок по ее пятой точке.
— Ай… — она вскрикивает, потирая ягодицу, но при этом улыбается.
— Это за то, что уже второй раз меня затыкаешь — она целует меня в плечо.
— Я могу сказать, это и в третий раз — она опять пытается перетянуть «одеяло» в разговоре, провоцируя меня. Это непривычно, и в то же время безумно нравится.
— Я не против — улыбаюсь, прижимая ее ближе к себе — но можно ты, это скажешь позже, когда поспим — целую ее в губы и проваливаюсь в сон.
Проснулся около 12 часов дня один. Судя по тишине, царившей в доме, Марина ушла, как и обещала. Черт! Решил, что приму душ и поеду за ней. Сейчас я готов попробовать дать развитие тому, что происходит между нами. И будь, что будет! После душа не удержался и зашел в ее комнату. Вещей не было, на подушке лежал тетрадный листок
«Виктор, спасибо за вчерашнюю, ночь. Знай, что я не жалею ни о чем. Будь счастлив!»
Перечитывал, раз за разом эти строки и уверенность в необходимости ее вернуть начала во мне таять, имею ли я право врываться в ее жизнь, когда сам и отпустил. Накрывает проклятое чувство дежавю, снова от меня ушла женщина и снова записка на клочке бумаге. Я обещал ее не тревожить и не вмешиваться. Черт! Самому бы в себе разобраться. Решил, поехать на работу, и дать себе время обо всем подумать. В офисе все злило и раздражало, поэтому ближе к пяти вечера я оттуда уехал. Дом непривычно встретил темными окнами и тишиной, на кухне не было привычной тарелки с ужином, не было разноцветных стикеров на микроволновке. Пустота давила. Плеснул, опротивевшие, виски в бокал, выпил залпом. Сам не заметил, как опустела бутылка.
В таком ритме прошла вся следующая неделя, работа, дом, виски и мысли о ней. Не мог понять, чем она так меня зацепила, хрупкая, наивная, несмотря на возраст, и смелая, этого у нее не отнять. Раз за разом прокручивал все месяцы проведенные рядом с ней. Ее хотелось оберегать, о ней хотелось заботиться, ее хотелось любить. Даже псы в вольере о ней тосковали, уже неделю скулили по ночам, она оказывается, и их сумела приручить, узнал это от охраны. Марина кормила собак сама, а те лизали ее руки, ведь даже охрана боялась этих двух агрессивных Ротвейлеров, здоровые мужики под два метра ростом боялись собак, а она нет. Безумная. Если бы я знал, что она подходит к этим псам, запретил бы напрочь.
