— Марин…
— Заткнись.
— Это ты мне? — я искренне удивлен ее напором.
— А тут ещё кто — то есть?
— Дерзишь?
— Накажешь? — ни намека на улыбку.
— Марин…
— Заткнись. Не смей об этом жалеть. Я знаю все, что ты мне сейчас скажешь, это написано на твоем лице. Скажешь о том, что не держишь, не имеешь претензий и бла-бла-бла. Не хочу это слышать. Ночью я видела в тебе совершенно другое, и да, я не жалею, ни об одном своем слове — она переводит взгляд на часы — У нас в запасе два часа и я уйду, заберу уже собранные чемоданы и уеду, все как ты и просил. И, это не потому, что я так хочу. Я это сделаю потому, что ты этого хочешь. Ты сомневаешься во всем, что касается происходящего, а я не умею давить на людей, ставить перед фактом и прочее. Реши все сам.
Высказалась и продолжает смотреть на меня своими большими наивными омутами, ожидая ответа. И что я должен ей сказать? Да я связать слова в предложения с трудом смогу, видя ее обнаженную грудь, практически перед своим носом.
— Все сказала? Замечательно. Отшлепать бы тебя за то, что устроила.
— У тебя был шанс вчера, и ты его упустил — смотрю на нее, а у самого расползается улыбка на лице. Она же на самом деле не боится.
— Ты сказала, у меня есть ещё два часа, можем наверстать упущенное — подминаю ее под себя, нависая сверху.
— Накажешь? — тянется к тумбочке, протягивает мне мой ремень.
Отбираю ремень.
— Ты сегодня, очень смелая, до глупости.
— Это плохо?
— Для тебя да.
— Покажи насколько плохо — она начинает извиваться подо мной, заставляя мое тело реагировать на нее.
— Это запрещенная провокация, ты пользуешься тем, что моя голова раскалывается с похмелья.
— У меня получается? — на ее личике появляется хитрая улыбка. Понимает, что сейчас в разговоре она ведет, но это ненадолго моя сладкая.
— Определенно — притягиваю ее к себе, заставляя прогнуться, припадаю к ее шее, опускаясь все ниже и ниже, проверяю рукой ее готовность. Она влажная. Марина извивается и стонет в моих руках.
— Хочу тебя внутри — слышу ее голос сквозь стон. Возвращаюсь к губам. И немного отстраняюсь.
— Я разве разрешал говорить? — глаза девушки распахиваются, вижу по взгляду, она поняла, какая игра началась. Беру ремень и натягиваю его двумя руками, прижимая им шею Марины к матрасу. Ее лицо спокойно, не выражает никаких эмоций, она просто закрывает глаза и расслабляется, отдает контроль. Внутри меня впервые за много лет не срабатывает механизм разрушения, у меня не возникает желания ее уничтожить. Я просто ее хочу. Как мужчина хочет женщину. Мой зверь молчит, он не желает боли, он доволен. Вхожу в нее, довожу ее, до исступления, еле сдерживаясь. Чувствую, как она содрогается в оргазме подо мной, увеличиваю нажим ремня, перекрывая ей воздух на доли секунды. Кончаю сам. Откидываю в сторону ремень, припадая к ее губам. Позволяя, наконец, себе расслабится.
