– Почему же? Есть. – Илиан задумчиво на меня посмотрел. – Даже семья есть: мама, папа, брат с сестрой.
– Сёстры – это хорошо, – отозвалась я.
– У тебя, наверное, сестёр не меньше дюжины, – заметил вампир.
– Отнюдь. Нас было пятеро. Больше, насколько мне известно, в пределах одного леса не бывает.
– Было?
Я дожевала последний кусочек бутерброда. Сердце кольнула боль, так и не притупившаяся за этот год. Нимфы верят, что смерть всего лишь переход к чему-то новому и лучшему и погибшая сестра обязательно вернётся в наш мир, может быть, прекрасным цветком или вековым деревом, а может, лучом солнца или каплей янтаря. Но я не смогла смириться с бессмысленной смертью Рин и Эли…
– Двух моих сестёр убили, – ответила я как можно спокойнее.
Илиан промолчал. Я тоже умолкла, не желая продолжать разговор на эту тему, и уж тем более не стремясь рассказывать, как, почему и кто сотворил, пользуясь тем, что хрупкая нимфа в одиночку не способна дать отпор.
Тишина за дверью была прямо-таки вопиющей. Да и за окном по-прежнему только стрекотали цикады. Отвлёкшись от грустных дум, я поймала за хвост удивлённую мыслишку: « Меня что, никто не ищет?!»
– Разве меня не ищут? – вслух вопросила я.
– Кто? – осведомился Илиан.
– Все. Элоди, Рай, Майко… – начала перечислять я.
– Тишь да гладь, – огорошил меня вампир. – Если бы там, – он кивнул на дверь, – стояла суматоха, без разницы, по какому поводу, я знал бы об этом наверняка.
– Уверен? – засомневалась я.
– От подобной осведомлённости зависит срок моего тут проживания.
Я ему поверила. И расстроилась – что же получается, никто не заметил моего отсутствия. Даже за ужином? Я ведь никогда его не пропускала!
Внезапно тишина в самом прямом смысле стала вопиющей. Вернее, вопящей. Ибо её ножом пропорол громкий душераздирающий вопль.
Глава 2
Он снился ей третью ночь подряд. Раз за разом она видела его застывшее лицо, остекленевший взгляд расширенных глаз и навечно замершее в них удивление и страх. Он даже не понял, что произошло… что она сделала.
Она вновь и вновь осознавала себя стоящей посреди жарко натопленной гостиной над распростертым на бежевом ковре телом. Крови не было. Пульса, когда она, дрожа осиновым листиком, всё-таки наклонилась к нему проверить, жив ли он, тоже. И она отшатнулась, осела на ковёр, чувствуя, как не может отвести полного паники взгляда от его глаз и ей чудится в них немой укор…
В голове мечется лишь один вопрос: «Неужели это сделала я?!» Она не понимает, как, почему, ведь она даже не касалась его. Пальцем не притронулась. Стук собственного сердца оглушает её. Что теперь делать? Как быть? В её квартире мёртвое тело, и она никому ничего не сможет объяснить. Она – убийца?
