У меня бешено заколотилось сердце. Вскочив на ноги, я произнесла:
— Меня держат в соседней камере. Я увидела, что он ранен и пришла на помощь.
Я указала на брата Стефана и сестру Руфь.
— Это я заставила их прибежать сюда, когда увидела, что охранники покинули здание. Это всё моя вина.
Женщина слушала, но не отвечала. Она оглянулась назад, затем вошла в комнату.
— Кто ты такая? — с любопытством спросила она.
— Меня зовут Хармони.
Женщина сглотнула.
— Ты… ты окаянная женщина Евы?
Выпрямившись, я сказала:
— Да. Меня объявили окаянной.
— Пророк спрятал тебя от нас?
— Да, — честно ответила я.
Меня поймали, теперь мне незачем было лгать.
Я думала, что женщина сейчас выбежит из тюремного блока и вызовет охрану. Я не ожидала, что она войдёт в камеру и поставит таз на пол. Взглянув на Райдера, она покачала головой, и на ее глазах выступили слезы. Заметив на ее коже синяки и ссадины, я ощутила в груди внезапную вспышку ярости.
«Здесь что, всех избивают? Что творится с нашим народом?»
Женщина присела рядом с Райдером.
— Этот человек напал на Пророка.
Меня обдало холодом, и я потрясенно распахнула глаза.
— Его вызвали к Пророку Каину для покаяния в грехах. Вместо этого он на него напал.
— Что? — недоверчиво прошептала я.
Женщина кивнула головой.
— Я слышала, как охранники хвастались, что его избивали. Пророк приказал им заставить его по-настоящему заплатить за содеянное, — она вздохнула. — Этот человек всего лишь попытался защитить свой народ, я это знаю. Он пытался нас уберечь… а Пророк сотворил с ним вот это.
У женщины задрожал голос. Я наклонилась и прикоснулась к ее руке. Она посмотрела на прикрывающую моё лицо ткань. Уверенная в том, что могу ее снять, я отстегнула ткань и сняла с головы чепец, от чего мои длинные светлые волосы рассыпались у меня по спине.
Женщина не сводила с меня глаз. Ее нижняя губа задрожала, и она тихо произнесла:
— Ты, несомненно, окаянная. Ты такая красивая.
Я нахмурилась.
— Ты меня не боишься? Тебя не отталкивает моя дьявольская сущность? Людям нашей веры велено бояться таких как я. Ни одну окаянную еще не приняли с распростертыми объятиями.
— Нет, — ответила женщина и повернулась лицом к Райдеру. — Я тебя не боюсь. Я знаю, что окаянные, на самом деле вовсе не окаянные.
Я услышала в ее голосе боль и вгляделась женщине в лицо. Я едва сдерживалась, чтобы не спросить у нее, не встречала ли она когда-нибудь других окаянных, но не стала. Я не осмелилась и дальше испытывать ее терпимость.
