— Они хотят, чтобы я покаялся.
Внезапный голос Райдера заставил меня повернуться к стене и оторваться от воспоминаний.
Положив голову на руки, я спросила:
— Они поэтому тебя избивают? Чтобы заставить тебя покаяться?
— Да.
— Но ты не покаешься?
Сверху раздались отдалённые раскаты грома, но я не обратила на них внимания и напряглась, чтобы расслышать ответ Райдера.
— Нет, — признался, наконец, он. — Что бы они ни делали, я не покаюсь.
Он с трудом втянул в себя воздух.
— Я не могу… Не могу согласиться с тем, с чем они вынуждают меня согласиться. С теми действиями, которые они заставляют меня игнорировать.
Мое сердце замерло от сквозившей в его голосе боли и резкого неприятия. Я подняла голову и, даже осознавая, что он меня не видит, прижалась к стене ладонью. Я знала, что значит чувствовать такую боль. В том, как он говорил, я уловила тяжёлую печаль.
— Что ты сделал? — отважилась спросить я.
Ожидая, когда он заговорит, я сильнее прижала пальцы к каменной стене.
— Слишком много всего, — неопределенно ответил он. — Слишком много непростительных вещей.
Райдер вздохнул.
— Хармонии, я заслуживаю всех этих побоев и даже больше. То, что я натворил…
Я чувствовала, как сквозь толстую стену ко мне проникает его скорбь.
— Я и должен быть здесь. Должен пройти это лечение.
Он глубоко вздохнул и прошептал:
— Мне начинает казаться, что оно должно быть ещё хуже.
Я молчала. В его голосе слышалась убеждённость. Райдер говорил серьёзно, каждое слово. Он действительно думал, что его нужно подвергнуть страданиям, наказать… убить. Мне стало интересно, что же такого плохого он сделал. Я уже собиралась было его об этом спросить, как вдруг на улице заиграла музыка.
Я вздрогнула от резкого звука, пробившегося сквозь прочные каменные стены камеры. Мои глаза устремились к окну. Дождь утих, голубое небо снова очистилось от туч.
Музыка смолкла, и Райдер безрадостно произнёс:
— Закончилась Дань Господня.
Я крепко зажмурила глаза и глубоко вздохнула. Я сжала бедра, представив, что сейчас будут чувствовать избранные для обряда девочки. Каждый принявший в нем участие мужчина строго придерживался руководства Пророка Давида о том, как достичь божественной чистоты через соитие с этими девочками. С девочками, чьи нежные, доверчивые сердца навсегда ранит жестокость мужчин, только что лишивших их невинности. К горлу подступила тошнота. Я не могла вынести мрачных мыслей, разрывающего мне грудь напряжения.
Райдер больше не говорил. Я тоже молчала. Мне нечего было сказать. Я подумала, что ему не хуже меня известно, что происходило в этом зале зла.
