Парень тут же начинает улыбаться, а я говорю:
— Это совсем необязательно, Женька такая беспардонная…
— Почему не потанцевать с красивой девушкой? — отвечает Давид, и мы, встав рядом с другими парочками, начинаем медленно кружиться в танце.
Мысли мои витают очень далеко, я не сразу сознаю, что Давид меня о чем-то спросил. Он, видимо, решил, что я не услышала из-за музыки, и наклонился к моему уху.
— Я спросил, ты в клубе работаешь, да?
Не успеваю ответить, чувствую, как меня выдергивают из пары. Замираю, потому что это Антон.
Добродушно улыбнувшись Давиду, говорит:
— Я ее украду, — и притягивает к себе под недоуменным взглядом парня.
Руки ложатся мне на поясницу, и от этого прикосновения тело начинает гореть. Больше всего на свете мне хочется вырваться и убежать, но я кладу свои руки ему на плечи, надеясь, что они не очень дрожат.
Мы медленно двигаемся, касаясь друг друга, и я просто не могу поднять глаза. Ищу взглядом Женьку, но она умудрилась оказаться на другом конце танцпола, весело смеется, кружась со своим партнером в танце. Я старательно ищу хоть какую-то тему для разговора, потому что молчание просто убивает. Наконец говорю:
— Кажется, у вас с Женей налаживается… Она очень довольна.
Антон смотрит внимательным взглядом, которого я не выдерживаю, опуская глаза. Рассматриваю пуговицу его рубашки, не зная, что лучше: что он сейчас мне ответит или промолчит.
— Я все равно не знаю, о чем с ней разговаривать, — вдруг говорит Жуков, я удивленно вскидываю взгляд, потому что в голосе его нет привычной насмешки.
Он и впрямь рассматривает меня серьезно. Я бы даже сказала, чересчур серьезно. От этого я начинаю нервничать еще больше. Песня тянется невыносимо долго, я плавлюсь под его руками, и такими темпами к концу мелодии превращусь в лужицу. Гоню возникающие в голове сцены произошедшего в клубе, старательно концентрируясь на нашем разговоре.
— Хотите расскажу, чем она увлекается?
Да, я понимаю, это своеобразный шаг навстречу. Я вроде как бросаю мужчине белый флаг, и от его ответа зависит, чем кончится эта война.
Бесконечно долгие мгновенья Антон молчит, позволяя незатейливой грустной мелодии бриджа заполнить пространство вокруг нас.
— Давай, — говорит наконец.
Я почти громко выдыхаю. И начинаю говорить. О Женькином детстве, ее мечтах и увлечениях. Антон слушает внимательно, не перебивая. А когда замолкаю, вдруг спрашивает:
— А чем ты увлекаешься, Соня?
Я вскидываю на него глаза, отчетливо читая непроизнесенное окончание вопроса: чем ты увлекаешься помимо ловли богатых идиотов?
