— Вот сюда, господин Патрак, — пригласил надзиратель, огромный, немного неуклюжий детина, открывая единственную в этом коридоре деревянную дверь и ловко пряча в карман протянутые визитером купюры. — Сейчас я ее позову.
Теззи с трудом вдохнула. Она отлично знала, куда ведет эта дверь, — в камеру для допросов. Окон нет, только два стула, стол и вкрученная в стену цепь, на которую могут посадить, как собаку. Детина подошел к их с бродяжкой камере и широко улыбнулся:
— Госпожа Библис, к вам посетитель.
Гортензия отступила в дальний темный угол.
— Я никуда не пойду!
— Да бросьте вы, — развел руками надзиратель, щелкнул замком и, открыв дверь, подошел и подхватил заключенную на плечо.
Будто не чувствуя брыкающейся ноши, запер камеру снова, протопал несколько шагов, открыл дубовую дверь, впихнул Теззи в комнату и лязгнул засовом, отрезая все пути к отступлению.
Показалось: что сердце остановилось. Они с Белдоном вдвоем в запертом помещении, ничего хуже и представить было нельзя! Гортензия еще успокаивала себя, что здесь, в тюрьме, ничего ужасного деверь с ней не сотворит, но нос слышал знакомый лимонно-гвоздичный запах и тело все больше сковывал ледяной страх. Конечности не повиновались, губы не размыкались, словно кто-то зашил рот, а в груди ныло так тоскливо, что хотелось рыдать в голос. Теззи жалась к двери и боялась открыть глаза, казалось, не переживет даже вида этого мужчины так близко.
— Не пугайся, Гори, — прошептал он еле слышно, и Гортензия сжала кулаки. «Гори» он называл ее исключительно в момент отвратительного единения.
Попыталась вдохнуть, но не смогла толком. Горло будто сдавили невидимой рукой. Лимонно-гвоздичный запах усилился. Почему боги не посылают ей смерть? Чем она провинилась? Распахнула глаза и развернулась к двери.
— Выпустите, пожалуйста! — закричала, изо всех сил колошматя по деревянному полотну. Но там, в коридоре, похоже, старательно делали вид, что ее не слышно.
— Тише, девочка, — Белдон приблизился и положил руки ей на плечи. Гортензия дернулась, пытаясь освободиться из захвата, но ей не удалось. Даром что деверь на двадцать лет старше, еще в силе. Он больнее сдавил плечи и продолжил: — Давай договариваться…
— Я не буду спать с тобой, — выдохнула Гортензия еле слышно. Сама себе показалась вдруг маленьким ничтожным существом. — Можем вместе сходить к животным, и ты возьмешь, что требуется.
— Меня это не устраивает, Гори, — рывком кинул на дверь, прижимаясь к спине золовки всем телом. — Не хочу, чтобы ты видела ингредиент…
