Гортензии уже приходилось сидеть на похожей скамье в соседней камере, но легче от этого не становилось. Противный страх частичка за частичкой поглощал глупое тело. Била мелкая дрожь, и с каждым вздохом обнимающие колени руки подчинялись все хуже. В голове шумело от вопросов. Что будет завтра? Ее повесят сразу или изобразят подобие суда? Скажут ли отцу? И что ему скажут? А что подумает Ривотт?
— Ничего, — подбодрила соседка простуженным голосом. — Скоро лето, будет припекать, а мы останемся в прохладе. Хорошо! До осени дотянем как во дворце!
Гортензия слабо улыбнулась, стараясь не думать, что у нее осени может и не быть. Да и насчет лета тоже сомнения.
— А к зиме отсюда надо выбраться, — не унималась соседка. — Холодно, как у оси мира! До костей промерзаешь. Ты здесь надолго?
— Не знаю, — пожала плечами Теззи. — Мне никто ничего не объяснил.
— А за что ты тут? — прищурилась бродяжка и подошла ближе. Запах грязи усилился, а Гортензии захотелось спрятаться. Даже в полутьме был отлично заметен пытливый взгляд собеседницы. Стало не по себе: Теззи совершенно не ожидала столь пристального внимания.
— Меня обвиняют в убийстве мужа, — поведала она, втайне надеясь, что соседка испугается и предпочтет оставить ее в покое.
— Не похожа ты на убийцу, — женщина покачала головой и улыбнулась ртом без верхних клыков. — Скорее на брыкливую красотку. Непокорную и злую, — махнула рукой: — Чую, вот-вот здесь появится твой покровитель. Торговаться придет, красавчик. Ты уж возьми с него за всех нас обиженных и брошенных. Хорошо возьми! Я когда молодая была, жалела их, любви искала, дура, а закончила здесь, — нахмурилась: — Не только в тюрьме, еще и на улице бываю, но тут хоть не льет с неба.
— У меня нет покровителя, — глухо прошептала Гортензия, чувствуя, как разгоняется сердце и страх из ледяного превращается в огненный. — У меня есть враг.
— Значит, он придет еще раньше, — ухмыльнулась бродяжка. — Позлорадствовать и насладиться победой, — подмигнула и перешла на шепот: — Ты можешь обвести его вокруг пальца.
— Как? — удивилась Гортензия. Что можно было придумать в такой ситуации, ей даже в голову не приходило.
— Договорись с ним! — выпалила соседка и тотчас же замолчала, прислушиваясь. Потом, решив, что опасность миновала, продолжила: — Сделай вид, что идешь у него на поводу, а потом…
Скрипнула тяжелая тюремная дверь и в конце коридора показался надзиратель в компании Белдона. Гортензия сжалась в комок в углу, умоляя всех известных богов, сделать ее незаметной.
