— Я не знаю, че тебе посоветовать, Крис. Она до конца жизни тебя будет шантажировать.
— Я в курсе и так.
— Либо думай со своим дружком о том, как замести следы. Вряд ли кто-нибудь уже вспомнит о том, что когда-то от вас свалил тип, смутно похожий на того откинувшегося торчка. И вряд ли кто захочет поднимать дело многолетней давности… хотя хер знает ваших ментов. Дай мне подумать несколько дней, — Макс задумчиво чешет брюхо, а потом и щетину на подбородке. — Я тебе скажу, если че придумаю. Ну, давай лучше еще раз за встречу, — он поднимает шот с виски, и я проделываю то же самое.
— За встречу.
И мелькает странная мысль в голове, пока я глотаю обжигающую жидкость: интересно, если бы нимфа узнала все обо мне… она считала бы меня чудовищем?
Полинка хлопает ресницами, убеждая себя, что я не плод ее воображения, и только через минуту оживает. Ее губы изгибаются в кривой улыбке с ощущаемой горчинкой, и она тихо говорит:
— Привет!
Дверь за ее спиной распахивается. Из комнаты для персонала выходит девушка с таким же бейджиком и мальчик лет четырех-пяти со знакомыми чертами лица. Он запрыгивает в кресло на колесиках и начинает катать под столику под стойкой свою игрушечную машинку, шепелявя: «Жш-ш-ш».
— Спасибо, Полина Андреевна, — обращается к ней девушка. — Я пообедала.
Полинка кивает ей, снимает свой бейдж и, потрепав мальчика по головке, выходит из-за ресепшена.
— Славкин? — машинально спрашиваю я о ребенке.
— Мой, — отвечает она, давая понять, что от Доронина там только материал для изготовления.
Да, Полиночка, похоже, у тебя с ним тоже не сложилось.
Тимошка начинает мяукать еще жалобней, и в этот момент мальчик выглядывает из-за стойки. Его глазки загораются, губки растягиваются в улыбке, обнажая мелкие белоснежные зубки.
— Мама, котенок! — взвизгивает он, спрыгивая с кресла и подбегая ко мне. Протягивая к Тимошке свои ручки, еще не лишенные детской пухлости, он гладит его по шерстке и приговаривает: — Какой хорошенький. На Веню похож.
— У него кот был, — поясняет мне Полинка. — Веня.
Судя по тому, как тянется мальчик к Тимошке, я понимаю, что кот был не так давно и явно умер. Я наклоняюсь к своему котенку, чмокаю его в головку и подаю мальчику:
— Он твой.
— Мама! — еще радостней вскрикивает он, беря подарок. — Мама!
— Окси, не стоит, — беспокоится Полинка. — Он, наверное, дорог тебе.
— Мне его все равно некуда, — вздыхаю я, а мальчишка уже уносит его в комнату для персонала.
