Курс N by E | страница 24

Задолго до полудня мы уже настолько отклонились к востоку от мыса Рей, что могли лишь тешить себя надеждой обогнуть его с наветренной стороны. Мы изменили направление. Последующие часы показали, что при таком ветре и волнении бот «Дирекшн», несмотря на гордый вид, с которым он будто бы держал курс на север, на деле мог перемещаться лишь в восточном или западном направлении, но не больше.

Океан имеет три измерения; и если бот был способен преодолевать лишь одно из первых двух, то удивительно, что нам не пришлось изведать третье. Убрав паруса, за исключением грота со взятыми двумя рифами, мы продолжали борьбу. Бот испытывал удары и падения и смело шел вперед. Когда к вечеру этого дня мы входили в маленький Чаннелский порт, солнце, близившееся к закату, как раз прорвалось сквозь тучи, и мы предстали перед толпой зрителей, озаренные славой.

XII

Октябрь 1910

Август 1915

О Ньюфаундленд! Как я был молод, когда приехал сюда впервые, и как теперь, в этот новый приезд, во мне, как укор, возникают воспоминания о тогдашних иллюзиях. Я был уверен, что здесь, в этом отдаленном и малоцивилизованном крае, непременно живет народ, добрый уже в силу необходимости, простой и мудрый, сильный, мужественный и смелый и вообще хороший от природы. Да и самый день, когда я впервые увидел эту страну, придал ей обаяние. Было раннее утро, безоблачное и безукоризненно ясное. Далеко впереди, над синей равниной океана поднималась земля, она светилась и искрилась на солнце, а высокие горы, увенчанные свежевыпавшим снегом, казались эмблемами той высоконравственной красоты, которой я в моих пылких мечтах наделил эту страну. Он так и стоит у меня в памяти, этот рай! И после того как я сошел на берег и побродил по стране, оказалось, что у всех людей во всех окрестных деревнях было радостно на сердце, потому что стояла осень и мужчины, проведшие месяцы на рыбных промыслах, как раз вернулись домой. Они убирали урожай, прятали сети, чинили дома, а невесты и жены готовили постели для долгих зимних ночей, полных любви. Разве удивительно, что я остался жить в этой стране!

Назовем это первой картиной в драме моего разочарования, и пусть теперь мои воспоминания перенесут нас к концу драмы, ее последнему акту, последней картине. Место действия — Сент-Джонский порт. На заднем плане — город, грязный и живописный. Над ним в августовском воздухе завеса из сажи и копоти. С пристани толпа провожающих шлет свои прощальные приветы и напутствия пассажирам, собравшимся на палубе большого нью-йоркского парохода. Лишь ко мне все это не имеет никакого отношения. Я стою в полном одиночестве, если не считать низенького коренастого человечка с большими черными усами, как у Ника Картера