Курс N by E | страница 22
— Что же вы не испробуете вашу линию Сомнера или Сент-Илера? — спросил я помощника капитана «Дирекшн».
— Зачем? — отозвался тот и повернулся на другой бок.
X
Ветер N by W
Барометр 29,9
Весь день ветер не прекращался, барометр продолжал падать[14]. В четыре часа мы поставили грот, взяв два рифа, продвигаться вперед было невозможно. Внизу в каюте все нарастал беспорядок, обнаруживая недостатки построенных по стандарту полок и ящиков. Вся природа ополчилась здесь на человека; хаос против порядка, вода и ветер, сила тяготения и центробежная сила против хрупких материалов, изготовленных человеческими руками. И в борьбе с такими противниками мы должны были не только сохранять свои позиции, но еще продолжать созидательную работу; нужно много мышц и крови, костей и нервов, чтобы противостоять и мгновенным ударам и разъедающему действию времени. Как все живое, мы время от времени чувствовали голод и должны были питаться. И если когда-нибудь меня призовут на небесный суд и потребуют отчитаться в том, как я в бытность на этом свете выполнял обязанности стюарда, я скажу: «Господи, вспомни, что когда ты измывался надо мною сильнее всего, когда ты спускал на меня всех чертей, чтобы мешать выполнению моих обязанностей, когда ты гасил огонь в печи, душил меня дымом, швырял мне на ноги горячие красные уголья, опрокидывал мои котлы, окатывал меня кипящим супом, когда, не довольствуясь этим, ты еще пинал, колотил меня и, свалив с ног, тыкал во все это носом, то все равно именно там, тогда и точно вовремя я каждый раз подавал на стол горячую пищу, и притом неплохую».
Но если божественное правосудие существует и по какому-то недосмотру помощник капитана предстанет перед ним, миновав полицейские кордоны у преддверия вечности, я уверен, что приговор будет гласить: «Ты посмел есть яйца и консервы в проливе Лонг-Айленд».
XI
Пролив Кабота
18 июня 1929
В ночь ветер и волнение усилились, если это еще было возможно. Мне, неподвижно сидевшему в узком кокпите, вымокшему до нитки под дождем ледяных брызг и продрогшему от ветра, четыре часа вахты показались вечностью. Мимо нас, курсом на запад, прошел пассажирский пароход, направлявшийся в Сидней, — медленно покачивающийся карнавал огней, — прошел и словно провалился за край света. Ну и темень! Каюта едва освещена, да слабый огонек горит в нактоузе. От порывов ветра лампа мигает и почти гаснет. Звезд не видно. Слежу за картушкой компаса, и кажется, весь остальной мир состоит лишь из звуков и ощущений. Ощущения — это ветер, сырость, холод, крутые взлеты и спуски вместе с волной, падения, когда ветер внезапно сшибает с ног… А звуки? Скрип вант, дробный стук брызг, барабанящих по натянутым парусам, шум воды, выливающейся из шпигатов, рев урагана, взрезающего измученные волны.
