Прежде чем уйти во избежание дальнейших вопросов (даже в щечку не поцеловала его за подарок?), Влада незаметно заглянула матери в лицо. И поняла, что родительница осталась довольна сложившимися отношениями между дочерью и ее достаточно взрослым парнем. Чем, конечно же, Влада воспользовалась, попросив на следующий день денег, хотя просила у матери в среднем раз в неделю.
И все-таки кроме невидимой зависимости от сестры Оля ее просто раздражала. Раздражала своим присутствием. Основа этого раздражения была в том, что Оля являлась противоположным полюсом своей старшей сестры. Не только по возможности общаться, хорошо выглядеть, но и в отношениях с противоположным полом. Особенно в этом. Будто зеркало, выставленное перед тобой, чтобы ты узрел свои недостатки, Оля пробуждала в сестре нечто, что та пыталась затолкнуть поглубже.
Если бы только ни эта ее невинность в смысле мужчин. Владе было бы значительно легче. И меньше головной боли при мысли о родителях.
Стас выглянул с балкона.
- Будешь курить?
Она не ответила, смотрела в стену.
Парень выбросил окурок, вернулся в спальню, присел рядом с девушкой на кровать. Обнял ее, приложился губами к щеке. Та не отреагировала, по-прежнему глядя перед собой.
- Чего мой зайчик такой недовольный? - Стас приложился к щеке подруги основательней.
Она отстранилась, отворачивая лицо.
- Ну, что с тобой, Влада?
Что она могла ему ответить? Они встречались больше двух месяцев, рекорд для нее, да и для него тоже, но она уже поняла, близкими людьми они не стали. И не потому, как сказало бы большинство других людей, что два месяца - это все-таки мало. Пожалуй, будь срок посущественней, картина осталась бы прежней. Как и в начале знакомства, она не могла рассказать ему все. Интуитивно она давно осознала, откровенность, даже с самыми близкими, не приводит ни к чему хорошему. Лучшие намерения рано или поздно вылезают боком. И уж лучше лишний раз промолчать, нежели излить кому-нибудь душу.
Тем более парню, с которым неизвестно что еще будет в дальнейшем.
Стас, как она заметила, не был болтливым, но он обладал тягой к тому, что называется “поделиться с самым близким другом”. То есть, будь этот самый друг немым, еще ладно. Но друг, естественно, являлся простым смертным, отсюда можно делать выводы.
Кроме этого кое-что сложно рассказать даже человеку, за которого ты уже решила выйти замуж. Как она скажет ему, что в последнее время ей все сложнее испытать с ним оргазм, хотя он по-прежнему делал все, как надо, а она по-прежнему жаждала заниматься “этим” с ним? Происходило что-то странное, но прежнее удовлетворение сменилось необъяснимой ненасытностью. Она жаждала и жаждала, мучила себя и его, но неудовлетворенность разрасталась подобно опухоли, сметающей на своем пути здоровые клетки.
