— Очень яркое солнце, — продолжал он. — Приходится сощурить глаза. Трава блестит, и холодно.
— Теперь вы сидите на окраине поселка. Стадо пасется чуть в стороне. Расскажите, что происходит?
— Скотина волнуется. Она с самого утра волнуется, не могу понять почему. Может, из-за духоты? Очень душно, а к полудню стало совсем невтерпеж. Не жарко, но дышать нечем. От собаки совсем мало проку — только носится вокруг да брешет. Хоть бы совсем убегла, а то нет — петляет и петляет.
— Вы видите тучу?
— Вижу. Теперь вижу. Ползет с запада. Чудное дело — ветра нет, а она ползет себе, будто тянут ее, чуть земли не касается. Собака воет где-то внизу у озера. А другие ей отзываются. Коровы пытаются сбиться в кучу. Я хочу разогнать. Боюсь, как бы телят не подавили.
— Теперь перенесемся еще немного вперед. Студень пролился, вы видите свою мать. Она пришла из поселка, и сапоги у нее запачканы студнем.
— Мама выглядит странно. Я никогда ее такой не видел. Глаза открыты, но она будто спит. Берет меня за руку. Мне страшно. Я вырваться хочу, но она прижимает меня к себе, хватает за плечи. Коровы разбредаются. Я хочу сказать ей об этом, но не говорю.
— Она ведет вас в поселок?
— Да.
— Что вы видите?
— Все покрыто студнем. Его очень много, ноги в нем вязнут. Он сползает с крыш, с заборов. Слышно, как он хлюпает. Он холодный и вязкий, очень неприятно ступать по нему босыми ногами, но я боюсь сказать об этом матери. Вокруг люди. Они стоят в студне, как столбы, головами крутят. Мне кажется, что они неживые.
Старик начал всхлипывать. Это было похоже на сдавленные всхлипы ребенка, который хочет расплакаться, но боится плакать открыто.
Лена положила ладонь ему на руку.
— Перенесемся еще немного вперед. Наступил следующий день. Вы уже успокоились. Вам больше не страшно. Что происходит вокруг вас?
— Я несу по двору пустое ведро. На мне резиновые сапоги — ногам очень жарко. У забора стоит отец. Он зачерпывает студень лопатой и кидает в ведро. Он уже проделал дорожку от дома к калитке. Мне весело. Я смеюсь.
Лена повернулась ко мне.
— Может быть, стоит спросить его про какой-то конкретный день? У тебя нет никаких соображений по поводу дат?
Я покачал головой.
— Абсолютно никаких. Придется двигаться последовательно. Пусть это будет полдень каждого дня. Когда что-то нащупаем, мы сразу поймем. Другого способа я не вижу.
— Хорошо.
Дальше я постараюсь своими словами изложить последовательность событий лета 1933 года, основанную на воспоминаниях Федора Петровича, часто отрывочных и неполных. Я постарался систематизировать информацию и привязать ее к датам.
