Не знаю, как они учуяли нас, но, стоило мне подняться, как из желтой пелены выступил знакомый низкий силуэт. За ним — еще один. Твари устремились к нам.
— Сюда! — заорал я, сидя верхом на заборе.
Ко мне устремились люди с факелами. Они мгновенно втянули моих спутников наверх, не обращая внимания на крики и треск рвущейся одежды. Над самым моим ухом грохнул выстрел, и я едва не оглох.
Мы не стали смотреть на схватку и сразу побежали к дому. Только оказавшись в четырех стенах, за закрытой дверью, мы, наконец, остановились, пытаясь отдышаться. К нам вышел Федор Петрович и провел нас на кухню.
— Гена где? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я, и кратко рассказал о наших приключениях.
Старик и те, что сидели с ним, смотрели на нас хмуро. Они не упрекали, но это висело в воздухе. Еще одна жертва. И снова по нашей вине.
— Володь, пойди на улицу. Ничего пока не рассказывай. Как бы наших гостей на костер не потянули.
Володя вышел и затворил за собой дверь.
— Даа…, - протянул Федор Петрович. — Значит, не выйти нам отсюдова.
— Не выйти.
— Плохо это. Очень плохо. У нас тут полно народу, а еды нет. Если быстро что-то не придумаем, будет беда. Самое время что-то решать. Есть у тебя предложения?
— Не знаю. Мне нужно подумать. Я не могу понять, с чем мы имеем дело. В этом вся сложность. С чего начать, если не понятно, что происходит?
— Я думаю, — сказал Игорь, — что причина нам известна. Точнее, известен пусковой механизм. Я много думал над тем, что ты рассказывал, и над тем, что я видел сам, и пришел к выводу, что этот пусковой механизм — пещера. Именно с нее все началось.
— Согласен. Но что это нам дает?
— Что происходило в то лето, когда пролился студень? — спросил Игорь у Федора Петровича. — Может быть, нечто подобное?
Старик покачал головой.
— Может и так. Но точно не вспомнить. Никто не помнит.
— Я уверен, это важно, — сказал Игорь. — Очень много параллелей: волнение животных, чудища эти появились. Ведь до тридцать седьмого ничего такого не было.
— Не было, — подтвердил старик. — В тридцать седьмом началось.
И тут мне в голову пришла идея.
— Лена, помнишь, ты хотела меня загипнотизировать? Чтобы я вспомнил?
Она кивнула.
— А что, если попробовать с Федором Петровичем? Вдруг получится?
Лена посмотрела на старика. Лицо ее, до того грустное и какое-то неживое, вдруг преобразилось. Из мертвой маски оно вновь превратилось в лицо Лены, к которой я привык. Она нахмурилась.
— Теоретически, это возможно. По крайней мере, можно попытаться.
