Холм небольшой — высотой около полуметра. Сторона, обращенная к поляне, пологая, противоположная — обрывается резко, будто срезанная ножом.
Или лопатой.
— Здесь может быть лаз, — сказал я.
— Куда? — спросил Гена.
Таинственность наших манипуляций, незнакомые приборы и непонятные термины заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке.
— Не знаю. Там внизу пустоты. Возможно, пещера. Или шахта.
— Откуда здесь шахта? — удивился Гена. — Что еще за шахта?
Я пожал плечами и принялся копать с обрывистой стороны холма. Почти сразу штык лопаты наткнулся на препятствие. Отбросив ее и разбрасывая землю руками, я постепенно освободил старые, наполовину сгнившие доски маленькой дверцы. Гипотеза подтвердилась — перед нами был вход в таинственную пещеру.
— А вот и прихожая, — сказал Виктор Анатольевич. — Только коврика перед дверью не хватает. И надписи: «Добро пожаловать!».
— Возьмите дозиметр, — посоветовал я. — На всякий случай.
Дверца едва держалась на старых ржавых петлях. Едва мы надавили на нее, как гнилое дерево треснуло, открывая темный провал пещеры. Я посветил фонариком.
Лаз был не велик — около полуметра высотой и чуть меньше метра в ширину. Неровные стены из черного камня уходили вперед и вниз и терялись в темноте. Судя по следам на них, пещера имела искусственное происхождение. Но кому и зачем понадобилось пробивать штольню на маленьком карельском островке?
— Мне нужен фонарик и веревка.
Виктор Анатольевич с сомнением покачал головой.
— Ты, конечно, Андрей как знаешь, но мне это не нравится. Старые шахты, бывает, рушатся. Мне кажется, что эта как раз из таких.
— Не думаю, что она собирается обвалиться. Штольня пробита в твердом камне и глубина ее, судя по всему, небольшая. Опасности нет.
— Ну смотри.
Я пристегнул к ремню карабин с веревкой и, включив фонарик, медленно и осторожно полез в штольню. Виктор Анатольевич остался на поверхности страховать. Гена под землю тоже не рвался, но это даже хорошо. В узком, темном пространстве штольни едва помещался один человек.
Воздух вокруг оказался спертым и пах чем-то вроде нафталина. Я несколько минут посидел на месте, глубоко вдыхая затхлую атмосферу и ожидая реакции. Реакции не было — воздух как воздух. Застоявшийся, но вполне пригодный для дыхания. Разобравшись с этим, я полез дальше.
Стены на ощупь твердые, без трещин, на полу россыпь небольших камней. Я подобрал несколько штук и сунул в карман, намереваясь получше рассмотреть их, когда выберусь.
