Я записала адрес в блокнотик и даже набросала примерную схему, как идти. Поблагодарив Батрухина и распрощавшись с ним, еще немного посидела в кафетерии, доедая пирог и дожидаясь, пока его серебристый «БМВ» уедет. Тот словно нарочно еще долго стоял на парковке под окнами. Неужели все еще надеялся, что я попрошу подвезти? Вот вроде бы и ничего плохого мне не делает, но как-то не нравилось мне такое пристальное внимание не самого последнего человека в компании. Да какой идиот будет уделять столько времени простой уборщице? Ему явно что-то от меня нужно. И я трезво понимала, что именно. Все равно больше ничего я не могла предложить такому, как он. Выходит, не так уж я была неправа?
Выждав немного, вышла на освещенную фонарями и огнями проносящихся мимо машин улицу. Дохнуло холодом и выхлопными газами. Ледяной ветер, подхватил прелые листья и швырнул в лицо. Под подошвами сапог захрустел первый ледок. Зима совсем близко, даже в многомиллионном городе уже чувствуется ее дыхание. Оно проникло под пальтишко, выстужая нагретое разморенное уютным теплом кафетерия тело.
Нахохлившись и спрятав голову в плечи, я обхватила себя руками. От недосыпа и холода колотил озноб. День на работе вымотал, глаза слипались, ноги гудели, а спина ныла, требуя отдыха на горизонтальной поверхности. Надеюсь, этот хостел действительно существует. Не хотелось бы, чтобы коварный Батрухин дал мне свой домашний адрес. Я спустилась в подземку, даже в этот час наполненную людьми. Примостилась на свободное сидение, подавляя рвущуюся зевоту, и через несколько станций вышла, хмурясь, и пытаясь сопоставить набросок на листе с реальностью.
Глава 5
Дело о вишневой помаде
К счастью, хостел действительно существовал, и за скромную по столичным меркам плату, мне удалось выспаться в относительно чистой постели и даже худо-бедно принять с утра душ. И на работу я пришла с новыми силами.
Ахэчист дядя Миша встретил меня с недовольным лицом. Избегая встречаться со мной взглядом, обиженно проговорил:
— Маша, мне вчера Батрухин на ночь глядя звонил. Ругался. Мол, я плохо исполняю свои обязанности. О тебе не позаботился. Грозился даже премию снять… Ты могла бы напрямую ко мне обратиться, а не ябедничать, — выдал он с горечью.
Я даже воздухом подавилась.
— Михаил Степанович! Дядь Миш! — взяла ахэчиста за руку. — Да я ни в жизни! И в мыслях не было такого! Правда!
Похоже, мне не слишком то верили. А мне был ужасно неловко, что из-за меня обидели хорошего человека.
