Одна из душ смотрит на Бегарда голодными глазами, затем без лишних слов и аргументов следует за ним. Двое других, похоже, перестают сопротивляться. Они идут, спотыкаясь, словно приветствуя притяжение того, чего прежде боялись. Наконец, исчезают из виду, поглощенные тьмой.
Какой-то момент все стоят неподвижно, потом настроение вокруг меня почти незаметно меняется. Мне требуется мгновение, чтобы понять: это чувство выполненного долга. Хеллекины стремятся выполнить задачу не только во имя искупления. Они утверждают, что для всех душ есть покой — в конце концов.
ГЛАВА 17
ОН ЕЩЕ РАЗ прилипает кo мне пиявкой, когда я сплю. Но как только просыпаюсь, Бальтазаар обходит меня за десять верст — точно я заражена чумой, а он боится ее подхватить. Что заставляет меня задуматься о том, насколько физически уязвимы для болезней хеллекины. Надо бы спросить его.
Если он когда-нибудь подойдет достаточно близко, чтобы я могла заговорить с ним.
После очень краткой подготовки — я единственная, кто беспокоится о таких удобствах, как постельное белье и еда — мы уходим, уползаeм в ночь, как волнистый змей по траве. Сначала мы едем медленно, но с каждым моментом набираем скорость, пока вовсю не скачем в холодном ночном воздухе. На мгновение — на мгновение — я упиваюсь простой радостью бытия, отдаюсь удовольствию жить, двигаться. Поднимаю лицо к ночному бризу и позволяю ветру заполнить мою кожу. Часть меня не может не отозваться на это возбуждение безудержной дикости. Мы мчимся быстрее ветра, вся охота перемещается как одно грациозное существо.
Проведя столько времени в преисподней Подземного мира, совершенно по-новому оцениваешь жизнь.
Снова Бальтазаар гарцует в авангарде и поручает своим миньонам присматривать за мной. Либо мы не задаем бешенный темп, как прошлой ночью, либо я уже привыкла. Мы скачем в тишине, слышен только цокот лошадиных копыт. Возникает некая душевная энергия, порыв чего-то, похожего на веселье — худой, более темный кузен веселья, помогающий понять, почему xеллекины наслаждаются дикой охотой. Все это не просто приближает их к искуплению, но и позволяет вырваться на свободу из ограничений ежедневной тюрьмы.
Я тоже счастлива раскрепоститься от кромлеха. Oн тревожит меня и завораживает одновременно. В нем чувствуешь, как твой дух становится подавленным, тихим — будто готовится к последнему путешествию в Подземный мир. Кроме того, я не знаю, охотится Мортейн за мной или нет, так что глупo медлить на пороге Его царства.
